Цезарь: Крещение кровью - Владислав Викторович Морозов

— Саш, а ты тоже журналист?

— Что значит — тоже?

— Ну, Валера фоторепортер, ты говоришь, что сказочник — что-то пишешь...

— Я не в том смысле сказал. А Валерку слушай больше, он наврет с три короба и не поморщится. Он, скажем так, кто-то вроде частного детектива.

— Ты серьезно? — ахнула Наталья. — Здорово как... Знаешь, Сашка, я только сейчас понимаю, насколько ты изменился. И вырос, возмужал, и даже манера говорить у тебя другая.

— Ты тоже мало похожа на себя. Особенно с этим цветом волос. Ничего более ужасного ты с собой сделать не могла, — он засмеялся, ткнулся лбом в ее плечо. — Ладно,

Наташ, вот теперь точно все будет в порядке..

* * *

От густого запаха цветущей сирени кружилась голова. Наверное, зря они устроились в этом цветнике. А с другой стороны, более удобного места для наблюдения, чем заросли сирени, в округе не нашлось. Саша нетерпеливо посмотрел на часы — что-то запаздывает Рамов. Снежана — девушка из Ватеркиного разведблока — тоже начала нервничать. Неужели не придет?

Пять лет назад он поклялся отомстить двум братьям. Старший, Анатолий, был его отчимом и убил его мать. Младший, Алексей, издевался над Наташей. Оба были обречены. Пять лет назад Саша, где, как и когда это произойдет. Знал только, что рано или поздно убьет обоих. И, только увидев Наталью, понял, что час пробил.

Трудно сказать, можно ли назвать счастьем то состояние, в котором он пребывал, встретив почти через пять лет свою сестру. По крайней мере, это было что-то близкое к счастью. Конечно, никуда не денешься от того, что два подряд несчастья произошли по его оплошности, но теперь он мог утешиться сознанием, что последствия одной из его ошибок не такие тяжелые, как ему казалось.

И тем сильнее было его желание отомстить. Теперь, когда он ежедневно видел сестру, то первым делом вспоминал, что где-то живут два мерзавца. Убив его мать, выбросив на улицу двух беспомощных детей, они запустили бумеранг. Они, и никто другой, разбудили дремавший в безобидном парне дух Кровавого Цезаря, «генетического гангстера». И нет такого бумеранга, который не возвращался бы; должен был вернуться и этот, готовясь поразить выпустившую его руку.

Его команда была законсервирована, ему самому запрещено даже думать о криминале. Тем не менее Маронко скрепя сердце дал согласие на «финальный» выход Цезаря на сцену. Да, это было опасно, но он имел право на месть. Сын должен мстить за смерть матери, и брат должен мстить за надругательство над сестрой. Саша никому не уступил бы это право.

Он ни слова не сказал Наташе о своих планах — быстро выяснил, что она унаследовала кроткий характер смиренницы-матери, и не стал путать ее. Он вообще не говорил ей правды о себе, вскользь заметив, что сделал состояние на крупных мошеннических аферах. Это было нормально, никто в Организации не откровенничал со своей семьей. Правду, и то — изредка, знали жены и взрослые сыновья, принимавшие участие в бизнесе отцов. Для своей сестры Саша сделал все, что должен был сделать брат с его положением. Он добился восстановления ее документов. Он представил ее отцу и всем авторитетам беляевского союза; он показал ее Гончару и намекнул, что эту девушку нельзя трогать. Он открыл на ее имя счет в банке. Наконец, он убедил ее изменить прическу и обновить весь гардероб. Вновь став брюнеткой, Наталья подстриглась под «каре» — что выгодно подчеркивало ее стройную шею — и стала похожа

На восточную принцессу. Его ребята без цветов к нему домой не появлялись и наперебой напрашивались к ней в телохранители. И Саша прописал ее по старому адресу, чтобы у нее было персональное жилье.

Но для того, чтобы эта квартира принадлежала его сестре, из нее надо было выселить Рамовых, и выселить законно, чтобы у Натальи в дальнейшем не возникало никаких трений с милицией. План был прост: запугать их до такой степени, чтобы они сами захотели продать свою часть квартиры Наталье и на эти деньги купить хибару в глухой деревне. В этой акции Саше помогали Слон — косвенно — и Хромой. У Слона Саша позаимствовал на денек Артема с его громилами. На что способен Артем, Саша видел — сам начинал под его руководством. А за Хромым числился должок такого рода — года два тому назад Саша дал ему возможность красиво свести счеты двадцатилетней давности. Кроме того, будучи человеком мстительным, Хромой всячески приветствовал обычай вендетты и обожал принимать участие в подобных актах.

Были еще два фактора, заставивших Хромого безоговорочно принять сторону Цезаря вплоть до того, что Хромой сам потребовал от Маронко разрешить Цезарю «повеселиться» и в случае осложнений соглашался взять ответ на себя — Саша все-таки ходил под следствием. Точнее, таких факторов было три. Во-первых, когда-то давно, когда люди Хромого оказались на скамье подсудимых, от «вышки» их спас Цезарь, застрелив судью. В ответе за то, что было выгодно Хромому, оказался бы Цезарь... Долг чести. Правда, откуда Хромому стало это известно, для Саши осталось загадкой. Во-вторых, в кои-то веки Цезарь действовал точно по «понятиям». В-третьих, братья Рамовы были вне закона. Прощупывая обстановку, Саша быстро узнал причину досрочного освобождения отчима: он находился в камере, где погиб Артур. Неудивительно, что Рамова в числе прочих не выбросили на мостовую перед зданием угрозыска: кто же свяжется с пидором? Его проигнорировали, побрезговали трогать, а зря. По глухой пьяни Рамов распалялся перед соседями, что, дескать, все эти группировки — фуфло. Вон, он сам убил лидера беляевских. И в задницу отодрал. И ничего ему за это не было.

Когда у Рамова спрашивали про детей его бывшей

Жены, он отмахивался: «Девка — дешевая шлюха, парня в Бутырках опустили, теперь задницу всем желающим подставляет». О собственном положении Рамов умалчивал, делая загадочные намеки на свои связи. Кое-какие связи у него были, но появились они буквально в последние дни: Хромой подослал ему своего человека. Осталось лишь найти повод, заставивший бы Рамова искать заступничества.

Вот это-то было проще всего. Пользуясь тягой младшего Рамова к брюнеткам, Саша подставил ему девушку, которую родители будто в насмешку назвали Снежаной. Рамов клюнул. Снежана назначила ему свидание. И все они замерли в ожидании...

Ну, наконец-то! Саша поморщился — до чего противный мужик! Ему было около сорока, кругленький, мягонький, услужливый, с маслеными глазками. Под шляпой он прятал намечавшуюся лысину, на