Карамельные дюны - Алина Егорова

Скромный букетик белых тюльпанов вызвал у Сергея гамму чувств. «Как она смеет на глазах у мужа крутить романы?!» — негодовал он. В том, что цветы подарил поклонник, Сергей ничуть не сомневался. «Приходит домой поздно — на свиданиях пропадает!» — со злостью думал обманутый супруг, забыв о том, что у самого было рыльце в пушку. Но собственные загулы в расчет не брались. Ревность накрыла черной тучей, окончательно омрачив жизнь. Он залез в бар и достал припасенную на случай бутылку коньяка. После возлияния стало легче, но не надолго. Его душу бередили ненависть на весь мир и в первую очередь на жену.

Алекс. Литва. 80—90-е годы

Несчастье случилось нежданно и на всю жизнь омрачило самый радостный день Леси — день его рождения. Была суббота седьмого июня. Теплое, солнечное утро обещало уйму радостных событий. Во-первых, родители дома, и они всей семьей обязательно куда-нибудь поедут. Может, к морю, может, по магазинам, выбирать ему подарок, или — а это было бы лучше всего — в парк на аттракционы. Леся обожал подарки, прогулки с родителями и катание на каруселях. Уж в эти выходные ему точно ни в чем не откажут. Он был единственным и любимым ребенком, день рождения которою считался в семье особым праздником. Леся уже на неделе обнаружил в шкафу спрятанный мамой конструктор. Он был так себе — не мечта, — но в качестве дополнения к основному подарку сойдет. Рядом лежала коробка, содержимое которой вызвало у Леси гораздо больший интерес, чем конструктор. Это был вертолет с радиоуправлением. Он блистал серебряным корпусом, поражая его детское воображение. С виду игрушка была точной копией настоящего военного вертолета, уменьшенного в несколько раз. Особенно восхитительно выглядела кабина пилота. Хотелось самому забраться за панель управления и поднять машину в воздух. Леся просунул в дверцу мизинец и провел им по крохотным приборам. Находка делала приближавшийся день рождения еще более долгожданным. Мальчик всякий раз улучал время, когда можно было незамеченным заглянуть в шкаф, и любовался подарком, предвкушая обладание им.

Позавтракав, Леся выскочил из-за стола, чтобы направиться в детскую. Но мама предупредила ласковым и серьезным тоном:

— Алексей, останься, пожалуйста. У нас с отцом есть к тебе разговор.

Она всегда говорила официально, когда речь шла о чем-то важном, и всегда называла его полным именем, не принимая в расчет малолетний возраст.

— Сынок, тебе завтра исполнится шесть лет, и ты уже достаточно большой, чтобы обсуждать с тобой серьезные вещи, — начал отец. — У нас для тебя подарок. Очень важный и бесценный подарок. Хотя называть его так было бы неправильно. И все же тебе несказанно повезло, судьба сказочно одарила тебя на всю жизнь. Мы с мамой специально раньше ничего не говорили, хотели, чтобы это событие случилось в день твоего рождения. Лешенька, у тебя будет братик.

— Старший братик, — добавила мама.

«И это подарок?!» — хотел сказать Леся, но от волнения язык стал непослушным. Так заинтриговать — он уже представил себе невесть что, — и на тебе: какой-то братик.

— Его зовут Девид. Он войдет в нашу семью завтра, а сегодня мы будем готовиться к встрече с ним.

Детская, в которой Леся допускал лишь присутствие кота Тушкана, отныне была разделена на две части, большую и лучшую из которых пришлось уступить «подарку». Лесина кровать из уютного уголка около окна переехала ближе к двери. Он был вынужден выделить полки в шкафу и место в тумбочке для игрушек, которые теперь стали общими. На одежду Леси новый братец не претендовал лишь потому, что она ему не подходила по размеру.

Долговязый, вихрастый, с круглыми, как у кошки, глазами на сердитом лице с веснушками — если еще накануне Девид ему просто не нравился, то при первом же взгляде на новоявленного родственника Леся его возненавидел.

— Проходи, не стесняйся. Теперь это твой дом, — пригласила мама застрявшего в прихожей мальчишку.

— Алексей, проводи брата в вашу комнату, — скомандовал отец.

Леся печально вздохнул, силясь выдавить из себя гостеприимство. Он шагнул навстречу Девиду, чтобы протянуть ему руку для рукопожатия, но тот резко отстранился и по-хозяйски направился в глубь квартиры.

В свой день рождения Леся был лишен похода в парк культуры, поздравлений, внимания. Даже чаепитие с тортом было приурочено к вхождению в семью Девида. И, конечно же, чудо-вертолет достался ему. Имениннику сунули в суматохе конструктор и решили, что он и так должен быть счастлив.

Леся был готов отказаться от всех игрушек, подарков и даже вертолета, которым он грезил неделю, он не хотел ничего, лишь бы только исчез этот противный Девид, вокруг которого теперь вращалась вся семья. Тогда Леся еще не представлял масштабов постигшей его трагедии.

Девид оказался грубым, невоспитанным, вредным и драчливым. Он был старше Леси на год и выше на голову, задиристее и сильнее. Поэтому Лесе часто доставалось от братца — больно и ни за что. Обращение к родителям не помогало: отцу жаловаться не представлялось возможным — он считал ябедничество недостойной мужчины чертой, мать всегда становилась на сторону Девида.

— И не стыдно тебе?! — сокрушалась она. — Бедный мальчик рос без семьи, и он не виноват, что не получил должного воспитания.

Мама всячески пыталась задобрить Девида, она уделяла ему слишком много заботы и внимания и всегда делала поблажки. «Бедный мальчик» сразу почувствовал к себе лояльное отношение хозяйки дома и не преминул этим воспользоваться. Он грубил, не слушался и творил что хотел. Лишь присутствие отца кардинально меняло его поведение. Павел Анатольевич был капитаном второго ранга, и у себя на судне он пользовался непререкаемым авторитетом. В море без дисциплины нельзя, иначе можно не вернуться из рейса. Павел Анатольевич оставался капитаном и в семье. Дома никто не смел его ослушаться: ни любимая жена, ни сын. С раннего детства к Лесе капитан относился как к матросу и приучал его к жесткой дисциплине. Девид тоже попал под морской кодекс — Павел Анатольевич обоих мальчиков держал в строгости, не делая скидку «бедному ребенку». Послабление наступало с уходом отца в рейс. Раньше Лесю это событие одновременно радовало и огорчало. Можно было на полгода забыть о ранних подъемах по выходным и прочих отцовских требованиях, призванных воспитать в нем сильный характер. Зато можно было с предвкушением ждать его возвращения потому, что отец всегда привозил с моря подарки. С другой стороны, на целых полгода Леся лишался веселых игр и