Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

все были на совещании наверху, он заменил часть Лайнусовых зубочисток. Я, как смогла, изобразила улыбку, но, честно говоря, все это начинает меня утомлять, и я из последних сил стараюсь сократить наше с ним общение. Я виню в этом пристальное око Клавдии, но на самом деле мне просто не хватает энтузиазма, чтобы закрутить с ним роман: у меня и без того забот хватает.

Из других новостей: сиськи у меня по-прежнему болят, и я опять официально обеспокоена, не завелось ли в моей Иуде-матке мини-Крейга.

А еще сегодня уволился Джефф Трешер. Эй Джей на прошлой неделе собирал со всех деньги, чтобы купить ему открытку, кружку и какую-то штуковину с гравировкой, я не очень поняла какую. Я даже не стала задерживаться после работы, чтобы присутствовать на проводах. Зачем мне это? Они уже даже его стол заменили на новенький и блестящий. Эргономичный, с крутящимся креслом и без кофейных пятен. Как будто Джеффа тут никогда и не было.

А, да, еще сегодня мой день рождения. На работе все об этом забыли – ну еще бы, ведь столько шума из-за прощания с Джеффом, – а я напоминать не стала. Мне совсем не хотелось дежурно улыбаться в ответ на спешно купленный букет цветов и коряво подписанную открытку, да и жалко было тратить деньги на покупку пончиков для двух десятков человек, из которых как минимум двое меня на самом-то деле презирают. Крейг подарил мне сертификат в «Уотерстоунс», средство для удаления волос (о нет!) и флакон духов, от которых у меня сыпь. Я купила себе цветы: гигантский букет желтых роз, которые пахнут точь-в-точь как те, которые дедушка выращивал в Медовом Коттедже. Каждый раз, когда я вдыхаю их аромат, меня пронзает ощущение счастья, которое очень хочется удержать.

В почтовом ящике обнаружилась открытка от миссис Уиттэкер. Получается, про мой день рождения она помнит, а вот про то, что я назвала ее старой сукой и грозила выпотрошить, как свинью, – нет? Наверное, продвинулась в своем Альцгеймере на новый уровень. Не видать ей больше нашего ключа, это, блин, железно.

От Серен ничего не получила. Как и всегда.

Заказали пиццу и смотрели «Феррис Бьюллер берет выходной» – это я выбрала. Родители Крейга прислали мне домик на колесах «Сильваниан Фэмилис» с семейством ежиков. Наверное, Крейг им подсказал. Теперь они нравятся мне процентов на двадцать больше, чем раньше, – несмотря на все их слишком личные вопросы и бытовой расизм. Там есть даже маленький конь, который этот домик тащит. Я назвала его Альбертом.

Среда, 1 мая

Повсюду дикие гиацинты, и на улице стало гораздо теплее, а это означает, что большинство моих коллег переключились на свободную одежду и шлепанцы. У меня к шлепанцам четыре ОГРОМНЫХ вопроса.

1. Мы не в Льорет-де-Мар, а в редакции маленькой захолустной газеты в Уэст-Кантри, и большую часть времени начальство не разрешает нам включать отопление, так что тут у нас страшный дубак.

2. Лень: шлепанцы делают человека ленивым. Не просите меня дать этому научное объяснение, просто поверьте, это действительно так. Когда на тебе плоские тапки, которые шлепают при ходьбе, – все, теперь ты пальцем о палец не ударишь.

3. Шум: хлоп-хлоп-хлоп – это я раздаю оплеухи каждому, кто носит шлепанцы.

4. Вид: я не люблю ноги. Любые. Когда человек извлекает из закромов свои шлепанцы, он заодно выставляет напоказ и пару человеческих копыт, которые примерно год не видели солнечного света, и теперь я вынуждена смотреть на эти уродливые пожелтевшие облезлые прелые конечности, которые кто-то счел достойными того, чтобы предъявить их миру.

Грудь продолжает болеть, и я не могу лежать на животе, а это, между прочим, одна из любимейших моих вещей в жизни. Купила еще один тест на беременность, но боюсь его использовать – а вдруг на этот раз он и в самом деле положительный? Господи, ну я ведь принимаю таблетки, разве они не должны давать стопроцентной гарантии?

А, ну ок, загуглила. Гарантия только 99-процентная. Класс, спасибо.

Если я действительно залетела, то это конец, я правильно понимаю? Я тогда становлюсь законченной ЛОКНО и вступаю в ряды крупного отряда измочаленных самок с отвисшим выменем, которые толкают перед собой коляску размером с небольшой автомобиль, орут на своих детей, притворяются, будто им по кайфу ходить на детские площадки и уроки плавания «Дельфинята», и без конца соревнуются в том, насколько тяжело у них проходит ветрянка и сколько раз пришлось встать за ночь. Квартиру придется сделать детоупорной, избавиться от болтающихся шнурков жалюзи, а еще сделать детоупорными шкафы и переставить повыше хлорку, и аааааааагггггггхххххх…

Нет, ни за что. Никакого Малютки Крианнона. Не. Будет.

Погодите-ка: я, твою-налево, серийная убийца или кто? Ну так я возьму и избавлюсь от него. Увеличу потребление джина и стану чаще принимать горячую ванну. Или пойду к врачу и закажу себе аборт. Раз – и огонь погас! Чего я вообще распаниковалась? Нет, я не распаниковалась, я в бешенстве. Гребаная таблетка должна была сработать. Может, она все-таки сработала? Может, я зря бешусь?

Не в первый раз ведь такое.

Дэйзи Чан угостила меня обедом. Пицца в «Ла Вела» в бухте, почти у самой воды. Блузка на ней сегодня была просто запредельно оскорбительная: какая-то черная тесная штучка с бриллиантовым блеском – как будто Дэйзи упала в ней в алмазную шахту. Я узнала, что у нее есть муж, которого недавно назначили менеджером в крупной сети, торгующей телефонами. У них двое детей – не запомнила, как зовут, – и между этими двумя у Дэйзи было несколько выкидышей.

Quid Pro Quo – теперь мне пришлось рассказать ей о себе. В конце концов, она ведь журналистка, и мне бы вряд ли удалось отделаться отмазкой вроде: «Ой, я живу с Крейгом, и у нас собака». Она хотела грязных подробностей. Хотела узнать про Прайори-Гарденз и про годы моей славы, хотела узнать причину, по которой в редакции «Газетт» хранится подробное досье на моего папу, – в общем, она хотела узнать всё.

– Как у тебя лицо сегодня?

– А, нормально, спасибо. Мазь с арникой – магия.

– Да, мне многие говорили. Так ты, значит, всегда здесь жила или?..

– Нет, мы жили в Бристоле и только через пару лет после Прайори-Гарденз переехали. Мама умерла, когда я еще в школе училась, а папа прожил в доме чуть ли не до последнего своего дня.

– А, понятно.

– Теперь мы с сестрой этот дом продаем. Я вот на днях начала изучать законы о налоге на наследство. Боже, представляю себе, как она взбесится, когда узнает, сколько нам предстоит отстегнуть.

– Как вообще семья может уцелеть после такого? Я про Прайори-Гарденз.

– Никак, – пожала я плечами. – Наша потихоньку разрушилась. Мама с папой какое-то время наслаждались славой, заработали нехреновую кучу бабла на публичных выступлениях. На всяких телешоу. Благотворительных мероприятиях в пользу детей с черепно-мозговыми травмами. Я сама не помню, как ходила туда, но видела на YouTube видео – и да, меня туда тоже приглашали.

– Я помню, как ты выступала на «Шоу Эллен Дедженерес».

– Ага. В основном говорила мама, но мне надарили подарков, и я познакомилась с Райаном Гослингом, так что было круто.

– Ты говорила, вы с сестрой продаете родительский дом?

– Да. Они оба уже умерли – сначала мама, а потом папа, летом будет два года, как его не стало, – ну и мы решили, что пора от дома избавляться. Сестра