Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

дело было в двух коктейлях. Эбигейл сумела съесть половину своего морского окуня с петрушкой и сливочным соусом и даже поразилась, что тот, несмотря на два часа на подогреваемом подносе, сохранил свой вкус.

Было произнесено еще больше тостов, включая тост от актера Мартина Пилкингема. Тот вогнал Эбигейл в краску, перечислив всех актеров «Боксгроува», в которых она когда-то была влюблена, включая Закари Мейсона, с которым Эбигейл потеряла девственность. На протяжение всего ужина Зои сидела рядом с ней и выглядела счастливой, хотя все еще не помирилась с Дэном. Она была любительницей хорошо и много покушать, но за весь вечер съела всего три стебля спаржи и выпила полбутылки вина и была первой на танцполе после окончания традиционных танцев. Во время второго выступления аккомпанирующей группы Зои поскользнулась и рухнула на пол, и когда шафер Брюса, Дэррил Чо, женатый программист из Калифорнии, помог ей подняться, она отблагодарила его поцелуем в губы. Другие подружки невесты помогли Зои дойти до ее номера, а затем доложили Эбигейл, что им удалось снять с нее платье, прежде чем она отключилась на кровати.

Ближе к концу вечера Эбигейл заметила родителей, сидевших вместе за столиком на краю танцпола. До этого оба танцевали и теперь выглядели потными и уставшими. Эбигейл подошла к ним и села рядом.

– Баскины оригинальным составом, – сказал Лоуренс. – Снова все вместе.

– Надеюсь, вам весело? – поинтересовалась Эбигейл.

– Боже мой, да, – ответила Амелия. – Ты видела тетю Мэри на танцполе?

– Как я могла ее пропустить?

– Брюс был очень мил, – сказала Лоуренс. – Он представился всем в нашей семье и вел себя так, будто все мы нормальные.

– И он пригласил нас на спектакль в Нью-Йорке, когда вы вернетесь с медового месяца, – добавила мать.

Слегка подвыпившая Эбигейл внезапно сказала:

– Он хочет поговорить с вами о театре. Он хочет возродить его к жизни.

– О каком театре? – спросила Амелия. – Нашем театре?

– Да. О каком же еще?

– Боже, пожалуйста, отговори его… Боюсь, мне это уже не по силам.

– А ты что скажешь, папа?

– Он хочет инвестировать в театр и возродить его к жизни?

– Хочет. Еще как хочет. Можно сказать, мечтает.

Отец сокрушенно вздохнул.

– Два года назад я готов был отдать свою правую руку за инвестора. Но что прошло, то прошло.

– Вы хотя бы выслушайте его. Ему так хочется поговорить с вами…

После этого разговора, возвращаясь на танцпол, когда группа заиграла свинговую версию песни Friday I’m in Love группы «Кьюэ», Эбигейл мельком увидела своих родителей. Те с улыбкой склонились друг к другу. Внезапно она поняла: это вовсе не значит, что они собираются снова быть вместе; наоборот, они совершенно точно не собираются. Им было слишком хорошо и комфортно, когда каждый жил своей жизнью. Они остались друзьями, и не более того.

Последний танец вечера был под Every Breath You Take, песню группы «Полис», исполненную в стиле босса-нова. Они с Брюсом танцевали так близко друг к другу, что, когда он шепотом подпевал слова, Эбигейл чувствовала его дыхание на впадине своего горла. Не в первый раз ей подумалось, какие жуткие на самом деле слова у этой песни.

– И как тебе день твоей свадьбы? – спросил Брюс у Эбигейл, когда она положила голову ему на плечо. Эбигейл боялась уснуть до конца песни.

– Сойдет. – Она улыбнулась ему, и на мгновение Брюс как будто расстроился, но затем, поняв, что она шутит, улыбнулся в ответ.

– Ты права, сойдет.

– Я заказала (Don’t Fear) the Reaper, а группа ее так и не сыграла.

– Вот мерзавцы.

– И я не съела ни одной устрицы.

– Я тоже, – признался Брюс.

– Зато я вышла замуж.

– А я женился, – сказал он.

Эбигейл запрокинула голову и встретилась с ним взглядом. У него тоже был усталый вид, но в хорошем смысле. Усталый от счастья.

– Я счастлива как никогда, Брюс.

– Ты готова к медовому месяцу? – спросил он.

– Да, но я почти о нем не думала, потому что все мои мысли были заняты сегодняшним днем.

– И он еще не закончился.

– Технически закончился. Мы уже во втором дне нашей супружеской жизни.

После этого танца, попрощавшись с несколькими оставшимися гостями, они спустились по мощеной дорожке к каретному сараю, в котором остановились. В соседней рощице стоял одинокий гость, куривший сигарету; до них долетал запах табачного дыма. Почувствовав его, Эбигейл вдруг словно перенеслась в ту ночь в Калифорнии. Но ее перенес туда не только запах сигареты, а нечто большее. Стоявший под деревьями гость курил ту же сигарету, что и Скотти той ночью в винограднике. Это были «Голуаз», французские сигареты без фильтра, от которых Эбигейл показалось, будто она волчком закружилась на одном месте. Она попыталась рассмотреть курящего мужчину, но тот был полностью скрыт тенью; его выдавал только светящийся красноватый кончик сигареты.

– С тобой всё в порядке? – спросил Брюс.

– Да, извини… Не знаешь, кто это там курит?

Как только она это сказала, ее охватила паника. А вдруг это действительно Скотти? Что будет, если Брюс подойдет к нему?

– Мой друг Майк, наверное… Тоже хочешь закурить?

– Ха, нет.

Они пошли дальше. Ночью заметно похолодало. Эбигейл поежилась и прижалась к Брюсу. Тот открыл дверь в их комнату, поднял свою невесту на руки и перенес через порог. Неподдельный шок заставил ее вскрикнуть. Кровать с балдахином была расстелена, по всей комнате стояли свежие цветы. Сумки Эбигейл тоже уже принесли. Взяв свои туалетные принадлежности и сумку с вещами, она направилась в ванную. Там тоже были цветы и несколько зажженных свечей. Каменный пол имел подогрев.

На мгновение она изучающе посмотрела в зеркало и сказала себе, что у нее паранойя. Скотти не преследовал ее всю дорогу до свадьбы.

Он преследовал ее до Нью-Йорка.

В конце концов, все сигареты пахнут одинаково, правда же? И гости всегда курят на свадьбах, даже те, кто бросил курить. Эбигейл заметила, как дымят Кайра и ее дядя Эван, который бросил много лет назад. С какой стати Скотти будет бродить рядом с местом ее свадьбы? Зачем ему приезжать сюда? Чтобы понаблюдать за ней издалека? Нет, если б он решил приехать, единственной причиной было бы желание сорвать это мероприятие, а он не пытался этого сделать. Это был не он, просто какой-то другой гость. Может, даже какой-то другой гость, которому нравятся французские сигареты без фильтра. Этого нельзя исключать.

Она умылась и сняла платье. Затем взяла прозрачную ночную рубашку, нежно-голубую, с рукавами-фонариками и оборками по подолу, и, чувствуя себя немного нелепо, надела ее. Но ведь это ее первая брачная ночь, когда еще она