Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

– Нет.

– А… Но все было в порядке?

– Было приятно его увидеть. Я хочу забыть некоторые детали тех выходных. Надеюсь, ты тоже.

Зои провела пальцами перед губами и сделала вид, будто закрыла их на замок и выбросила ключ.

В шесть тридцать она высадила Эбигейл у дома родителей. Шагая от тротуара к входной двери, та увидела в эркерных окнах гостиной своих родителей: отец изучал содержимое бара, мать сновала взад-вперед по совмещенной с гостиной кухне. Интересно, будут ли они во время ее визита выступать единым фронтом? Ответ был не за горами.

Эбигейл открыла дверь, и ее встретил запах жареной курицы.

После ужина мать первой легла спать. Это был в высшей степени приятный вечер, самой спорной темой которого был вопрос, где посадить на свадебном приеме жутковатого кузена Роджера.

– Портвейн? – спросил отец, теперь, когда Амелии не было рядом.

– Давай. Почему бы и нет?

Он налил два бокала, затем снова устроился в клетчатом кресле, которое всегда так любил.

– Вы с мамой очень дружны, – сказала Эбигейл.

– Мы с ней ладим, если не говорим на определенные темы. Я пока живу в гостевом доме.

– Это непохоже на типичный развод. Я это к тому, что вы с ней могли бы найти способ восстановить отношения. – Она попыталась не впустить в голос надежду.

Отец нахмурился.

– Я не знаю. Можешь спросить мать – она тебе скажет, что между нами все кончено. Я обитаю в гостевом домике лишь по той причине, что у меня нет денег снять собственное жилье. Мы не злимся друг на друга, но, думаю, мы просто выгорели. Все эти годы мы вместе вели бизнес, превратившись из мужа и жены в деловых партнеров; и теперь, когда бизнес лопнул, вместе с ним лопнул и наш брак.

Отец откинулся назад, его плечи опустились, и Эбигейл на миг увидела, каким он будет выглядеть в глубокой старости.

Она почти начала разговор о том, что Брюс возродит театр «Боксгроув» на свои собственные деньги, но передумала, решив, что сейчас не время. Эбигейл еще до выходных решила, что этот разговор состоится после свадьбы.

– Вы думали о том, чтобы пойти к семейному психологу? – спросила она.

Отец пожал плечами.

– Все это стоит денег, и да, вряд ли это что-то изменит. Эбби, думаю, тебе сейчас лучше сосредоточиться на своей свадьбе, а не на своей матери и мне. Не надо делать из нас очередной проект.

– Ха.

– Ты помнишь нашу рекламную кампанию?

– Конечно помню.

Это была любимая история отца из ее детства. Когда Эбигейл было одиннадцать, она подслушала, как родители говорили о том, что тем летом упали продажи билетов. Не сказав им, Эбигейл развернула рекламную кампанию: написала от руки рекламные листовки для каждого из летних спектаклей и раздавала их со стола, который поставила на лужайке перед их домом. Она надевала берет, который нашла в костюмерной театра, потому что тот идеально подходил «как раз для этого случая», заявила Эбигейл.

– Ты была такой бойкой… Я прямо не верил своим глазам.

– Это помогло? Думаешь, я продала хоть один билет?

– Я знаю, что продала. Пэм Хатчинсон из дома напротив сказала нам, что купила билет из-за тебя. К сожалению, билет был на спектакль «Губы крепко сжаты, рот отрыт», и она с тех пор смотрела на нас совсем иначе.

– И я продала билет… два билета, я думаю, на «Зимнюю сказку».

– У тебя хорошая память.

Они оба немного помолчали. Эбигейл задумалась: вправду ли у нее хорошая память, или просто в ее сознании запечатлелся многократный пересказ этой истории? Затем ее отец сказал:

– Мы не знали, в кого ты такая. Я имею в виду, мы с твоей матерью были довольно амбициозны, но никто из нас не был хорошим продавцом. Ты же была фейерверком. Мы всегда говорили: «По крайней мере, нам не нужно беспокоиться о ней. С Эбби все будет в порядке». И так оно и есть.

– Пап, ты немного пьян?

– Не без этого… Просто сейчас, когда я уже далеко не молод, я стал немного сентиментальным.

Лежа в своей старой спальне той ночью, глядя на звезды, которые она наклеила на потолок много лет назад, Эбигейл продолжала думать о том, что сказал ей отец – что она как фейерверк. Доказательство было прямо на потолке, где она в центре галактики написала свое имя. Она была настолько самовлюбленной? Или это была просто уверенность в своем месте в мире? Эбигейл едва ли сомневалась в себе в школьные годы. Она помнила, что была бесстрашной, всегда готовой к драке. Именно так они с Зои стали неразлучными подругами, хотя были такими разными. После танцев в седьмом классе Макс Рафферти распространил слух о том, что Зои сделала ему минет, а на следующий день, подкравшись к Максу сзади, когда тот стоял в очереди в школьной столовой, Эбигейл сдернула с него брюки, прихватив заодно и трусы. Тогда она уже дружила с Зои, но они еще не были лучшими подругами. После этого случая девушки стали неразлучны.

И это был не единственный раз, когда она отомстила.

В первый год учебы в старшей школе Эбигейл услышала, что ее бывшая подруга Кейтлин Остин распространяла слухи о том, что якобы родители Эбигейл – городские извращенцы и что они любят ставить непристойные пьесы. Это было после постановки «Весеннего пробуждения», которая вызвала кратковременный всплеск возмущения среди более консервативной части жителей Боксгроува. Кейтлин Остин растрезвонила всем, будто слышала, что Баскины ставят мюзикл лишь для того, чтобы набрать молодых актеров для секса. Мол, в театре «Боксгроув» каждый год устраиваются оргии. Это утверждение было настолько нелепо, что Эбигейл оно поначалу скорее смешило, чем злило. Однако по их маленькой провинциальной школе поползли слухи.

Примерно в это же время Эбигейл открыла для себя магазины секонд-хенда. В один день она могла облачиться в юбку пятидесятых годов с аппликацией, а на следующий – в кожаную куртку с бахромой. Кейтлин начала называть Эбигейл «чучелом», и это прозвище прилипло к ней как минимум на год. Отчасти ей было наплевать, как ее называют, но тот факт, что этот ярлык навесила на нее Кейтлин, уязвлял. Эбигейл овладела идея мщения. И она отомстила, но не раньше выпускного года. Зная, что Кейтлин и ее семья уехали на выходные по случаю Дня Колумба[808], она незадолго до полуночи прошла через город и проникла к ним в дом через окно, которое они оставили открытым. Пошла прямиком в комнату Кейтлин, обыскала ее и стащила стопку ее