Читатель предупрежден - Джон Диксон Карр

электрооборудования. Но вблизи не находилось ни одного прибора, способного убить его. К тому же в случае с электричеством есть еще один момент – если оно убивает, то убивает мгновенно. Кроме того, есть ряд лекарств вроде инсулина, которые очень сложно обнаружить, если ввести их подкожно, но я думаю, мы все равно обнаружили бы след от инъекции. Не буду вводить вас в заблуждение. В конце концов, я хочу помочь вам в этой затруднительной ситуации.

(Просматривая заметки о том, что я говорил по этому поводу, полагаю, справедливым будет добавить, что Констебля не мог убить какой-либо механизм, включившийся в отсутствие виновного лица. Виновное лицо непременно должно было присутствовать на месте, лишь тогда этот метод подействовал бы. Читатель предупрежден. – Дж. С.)

Какое-то время Мастерс молча, прищурившись, смотрел на Сандерса с задумчивым видом, его лоб покраснел еще сильнее.

– Извините, доктор, – ласково сказал он. – Вы хорошо себя чувствуете?

– Более или менее.

– Рад слышать это. Потому что хоть убейте, но я не понимаю, что вас так тревожит. Господи, да вы только что все объяснили. Неужели вы не понимаете? Что еще вам нужно? Так, давайте посмотрим, правильно ли я вас понял. Мистер Констебль мог умереть от удара кулаком в живот. Или от удара по голове тупым предметом. Или – ха-ха! – кто-то тихонько подкрался к нему и крикнул: «Бу!» Если вы не возражаете, – со снисходительным скептицизмом в голосе сказал Мастерс, – мы назовем последний способ как-нибудь поприличнее, к примеру неявной сердечной недостаточностью. Как бы то ни было, но смерть могла наступить во всех трех случаях?

– Да.

– Ясно. И вы считаете, что это было умышленное убийство?

– Именно так.

– Подождите! – сказал старший инспектор, поднимая вверх палец. – Не будем принимать скоропалительных решений. Нам нужны факты, друг мой. Но давайте обсудим эту версию. Пожилой джентльмен – мистер Констебль – сказал своей жене, что собирается спускаться вниз к обеду и вышел в коридор.

– Да.

– Скажите, сколько прошло времени между их разговором и тем моментом, когда она открыла дверь и увидела, что с ним случился припадок?

– Она говорит, около минуты.

– Около минуты. Кто-нибудь еще выглядывал в коридор прежде, чем леди начала кричать?

– Нет.

– Значит, всю эту минуту Констебль находился там один?

– Верно.

– Представим себе, – продолжал Мастерс, – что убийца поджидал его там. Предположим, что он напал на Констебля, когда тот вышел из комнаты. Так? Ударил его в живот или по голове. У преступника было достаточно времени, чтобы сбежать вниз по лестнице или вернуться в одну из спален прежде, чем миссис Констебль выглянула в коридор?

– Согласен, более чем достаточно.

– И значит?..

– Видите ли, – объяснил Сандерс, – вот здесь мы и подходим к самой сути загвоздки. Все это может быть правдой. Выбирайте любую из предложенных вами версий. Вопрос только в том, как вы это докажете?

Стало тихо. Мастерс приподнялся, словно хотел встать, и собрался что-то сказать, но не проронил ни слова и снова сел, уставившись в одну точку.

– Я ведь достаточно ясно выразился? – спросил Сандерс. – Ничто не указывает на причину его смерти. В этом и проблема. Он мог умереть от удара в живот или по голове, который, вполне возможно, получил при падении. В любом случае у вас нет никаких оснований заявлять, что он умер именно так, а не иначе. С таким же успехом он мог пережить нервное потрясение, опять же в полном одиночестве. Нет области более загадочной, непредсказуемой и малоизученной, чем то самое нервное потрясение, над которым вы потешались минуту назад. Люди умирают от вида железнодорожной катастрофы. Или слушая радио. Или в результате розыгрыша. Да просто от страха, что на них нападут, когда рядом нет ни одной живой души. Но поскольку мы не имеем ни малейшего представления о том, как умер Сэм Констебль, вы ничего не сможете доказать. Мастерс, даже если это убийство, убийца находится в полной безопасности с точки зрения закона.

И снова наступила тишина.

– Но это же противоречит всякому здравому смыслу! – возмущенно проворчал Мастерс.

– Нет. К сожалению, иногда такое происходит.

– В таком случае, сэр, нужно придумать, что мы можем сделать, – с наигранной веселостью сказал Мастерс. – В любом случае, я признаю, мне не нравится полное отсутствие улик…

– О, это самая меньшая из ваших проблем.

И снова старший инспектор хотел что-то сказать, но промолчал и смерил собеседника подозрительным взглядом:

– Минуточку, доктор. Если бы я не знал вас так хорошо, то, разрази меня гром, подумал бы, что дело здесь нечисто. Вы уверены, что мы не идем по ложному следу? Убийство? Но судя по тому, что вы мне сказали, это мог быть просто несчастный случай. Ну да, именно так. И зачем мутить воду подозрениями, что мистер Констебль умер не от естественных причин?

– Видите ли, телепат Герман Пенник предсказал, что Констебль умрет в пятницу около восьми вечера, – ответил Сандерс. – А я не верю в предсказателей.

За окном над дорогой солнце поднималось к зениту. Мимо лениво проехал воскресный автобус и остановился, скрипя тормозами. Сандерс взглянул на часы. Старший инспектор Мастерс все это время сидел, не сводя глаз с доктора. Затем с глубоким вздохом он встал и вышел из зала. Доктор Сандерс услышал, как он заговорил с кем-то ласковым тоном человека, пытающегося задобрить дурачка.

– Мисс, – сказал он, – бар по воскресеньям работает?

Возмущенный женский голос ответил, что работает.

– Ага! – воскликнул Мастерс. – Тогда, будьте любезны, две пинты биттера, мисс.

В этот момент из автобуса вышел Герман Пенник. По какой-то необъяснимой причине доктору Сандерсу показалось, что он выглядел совершенно неуместно на этой проселочной дороге в тихий воскресный день. Однако Сандерс все еще не мог избавиться от гнетущего чувства, возникшего у него после смерти Сэма Констебля. Ему казалось, Пенник как личность растет не по дням, а по часам, словно побег мангового дерева – поднимается ввысь, сбрасывает скрывавшую его тусклую ткань, раскидывает во все стороны свои ветви.

Старший инспектор Мастерс вернулся с двумя кружками биттера. Он старался держаться легко и непринужденно.

– Возьмите, доктор! Кстати, давно видели старика? Я про сэра Генри.

– Он приедет сегодня днем.

– Да неужели? Он уже знает о том, что вы мне рассказали?

– Пока еще нет.

– Ага! – сказал Мастерс с нескрываемым удовольствием в голосе, которое нельзя было списать на одно лишь пиво. – Значит, ничего не знает? И для него это станет сюрпризом? Так, так, так! Что ж, ваше