Черная рука - Стефан Толти

Однако, несмотря на разный жизненный опыт, существовала сила, сплачивающая Петрозино и его команду (прозванную в The Evening World «таинственной шестеркой»[198]), а именно – враждебность со стороны коллег-копов. Детективное бюро, в котором преобладали ирландцы, не принимало ни новичков, ни даже их командира. «Им не дали своего кабинета, – отмечала одна газета. – У них не было ни двери с золотыми буквами, ни лакированных столов, ни отдельного телефона, ни стенографистки, ни посыльного»[199]. Не было даже шкафов для хранения папок. Поначалу Петрозино держал все дела отряда в голове, как привык за много лет. Его квартира превратилась во временное место дислокации Итальянского отряда. По утрам они являлись на ежедневное построение на Малберри, 300. Затем, когда сотрудники отдела по расследованию убийств и детективы бюро расходились по своим кабинетам, итальянцы уединялись в маленькой нише оживленного коридора и начинали вполголоса планировать рабочий день. Ирландские копы с удовольствием наблюдали за ними, наслаждаясь «потерянными»[200] выражениями лиц итальянских неудачников.

Отряду предписывалось «разобраться со специфическими проблемами, постоянно возникающими в итальянских кварталах»[201]. По сути, Мак-Эду возложил ответственность за несколько сотен тысяч итальянцев, разбросанных по территории в десяток квадратных километров, на шестерых мужчин. Для сравнения, за гражданами Рима, которых в 1904 году насчитывалось примерно столько же, присматривали тысячи полицейских и карабинеров при полном содействии судов, прокуроров и полицейских чиновников. Ожидалось, что Итальянский отряд Манхэттена справится с таким же объемом работы, ограничившись смехотворными ресурсами.

И ведь упавшее на «таинственную шестерку» бремя увеличивалось с каждым днем. Итальянская иммиграция в Нью-Йорк продолжалась с бешеной скоростью с первых дней существования отряда. В 1904-м, в год основания отряда, в Соединенные Штаты въехали 193 296 итальянских мужчин, женщин и детей. К 1905 году число иммигрантов подскочило до 221 479, а цифры за следующие два года оказались еще выше: 273 120 и 285 731 соответственно[202]. Совершенно неизбежно, что многие из вновь прибывших были преступниками. «В Нью-Йорке и Бруклине появились тысячи грабителей и убийц „Черной руки“, – признавался Петрозино газете Times в октябре 1905 года, – и они представляют собой быстро растущую угрозу»[203]. Позже он подсчитал, что число итальянских преступников, активно промышлявших на Манхэттене, составляло от 35 до 40 тысяч человек[204], причем без сомнения каждый день оно увеличивалось.

Альберто Пекорини – редактор газеты, изучавший Общество, – согласился с оценкой Петрозино. Он пришел к выводу, что 95% мелких бизнесменов, владельцев магазинов, шарманщиков, рыбаков и неквалифицированных рабочих из итальянских колоний платили Обществу еженедельный сбор за страховку от вымогательства – ради обеспечения безопасности своих бизнесов и семей[205]. Если эта цифра хоть сколько-то верна, то это значит, что только в Нью-Йорке насчитывались сотни тысяч жертв «Черной руки». Но даже это число нельзя считать полным, поскольку в него не включены иммигранты, вынужденные бежать из страны в страхе за свою жизнь. «Черная рука», – писал журналист Фрэнк Маршалл Уайт, – разорила и изгнала из Соединенных Штатов тысячи честных, трудолюбивых итальянцев, которые вполне могли стать отличными гражданами»[206].

Возможно, эти цифры – преувеличение. Несомненно то, что о большинстве преступлений «Черной руки» не сообщалось полиции, затрудняло оценку их истинного числа даже таким проницательным людям, как Петрозино или Пекорини. Но из других источников поступало множество свидетельств – конфискованные у членов «Черной руки» списки жертв, репортажи журналистов Сент-Луиса, Чикаго и других городов, – что число пострадавших оставалось высоким, и, безусловно, в одном только Нью-Йорке ежегодно исчислялось тысячами. Особая опасность грозила мелким бизнесменам, сумевшим накопить хоть какое-то состояние за годы, проведенные в Америке.

Словом, демография играла против Петрозино. Итальянский отряд можно представить как тонкий разреженный строй людей, вставших на атлантическом побережье лицом на восток, чтобы дать отпор волне, которая еще даже не набрала полной силы и поднималась все выше. Многие обозреватели полагали, что Полицейский департамент Нью-Йорка ограничился символическим жестом, создав подразделение и одновременно отказав ему в необходимой организационной поддержке. «Многим это показалось пустой победой, – писал один историк, – не более чем пиар-трюком»[207].

Обучая своих людей тонкостям работы с Обществом, Петрозино одновременно добивался выделения средств на нормальное служебное помещение для их отряда. Наконец Мак-Эду согласился. Детективу не разрешили разместить свое подразделение на Малберри, 300 (а возможно, Петрозино сам захотел штаб подальше от ирландцев), однако позволили арендовать офис на Уэверли-Плейс[208], 175 – в том самом месте на Манхэттене, где теперь находится Вест-Виллидж[209]. Петрозино раздобыл какую-то офисную мелочевку, несколько старых столов и повесил на окне табличку с надписью «Недвижимость». Гражданам, которые стучали в дверь и интересовались покупкой или продажей собственности, здесь вежливо отказывали. Этот простой «бизнес» стал прикрытием для реальной работы Итальянского отряда.

Как только «шестерка» надежно обосновалась в своем новом доме, New York Times выслала репортера взять подробное интервью у шефа этого экзотического нового подразделения. Репортер описал ожидавшего его человека такими словами:

«Глаза его – умные глаза студента. Из них в основном лучится добрый свет – свет, заставляющий почувствовать легкость на душе. Эти глаза как бы приглашают вас к откровенности, и когда прямая линия губ расплывается в улыбке, вы легко можете себе представить, что беседуете с мягким, вдумчивым человеком, принимающим ваши интересы близко к сердцу».

Петрозино начал интервью с экскурсии по офису. На стенах висели фотографии итальянских преступников, на деревянном столе была разложена коллекция оружия, конфискованного отрядом: стилеты, револьверы, дубинки. Детектив поднял что-то похожее на безобидный перочинный ножичек. «Вы только взгляните», – сказал он. На деле это оказался нож, отнятый у вымогателя.

Когда короткая экскурсия завершилась, они сели за интервью, и репортер спросил, как Петрозино планирует уничтожить «Общество Черной руки». Ответ, возможно, показался репортеру неожиданным, поскольку исходил от легендарного крутого детектива. «С помощью просвещения», – сказал тот. А затем пояснил:

«В итальянских кварталах Нью-Йорка нам нужен скорее миссионер, а не детектив. Тот, кто ходил бы среди новоприбывших и рассказывал о нашем государственном устройстве. Именно отсутствие знаний о тех благах, которыми он мог бы насладиться в этой стране, подводит итало-американского гражданина. Они не подозревают о наличии своих конституционных прав. Им даже не знакома славная история Республики».

Даже в самом начале этого нового эксперимента в области правоохранительной работы Петрозино утверждал, что полицейского надзора будет недостаточно. Итальянцы не ощущали себя частью Америки – им нужны были учителя, представители, социальные работники. Детектив старался подчеркнуть, что его соотечественники любили