Черная рука - Стефан Толти

секрету одному или двум, притворяясь, будто до смерти напуган, – объяснял Петрозино. – Слухи быстро расходятся, пока каждый человек в этом строительном городке не начинает бояться всех подряд, не зная, кто конкретно и сколько всего строителей являются членами Mano Nera». Рабочие перестают разговаривать друг с другом, опасаясь, что их сосед может принадлежать к Обществу. Как только мужчины оказываются полностью деморализованы и разобщены, еще одному члену «Черной руки» дается указание явиться в лагерь строителей в день зарплаты и приступить к сбору дани[227].

Правда, другие преступные схемы Общества намного превзошли эту. Вскоре Петрозино обнаружил, что члены банд «Черной руки» устраиваются кассирами в сберегательные банки по всем итальянским колониям и начинают вести собственный учет вкладов мелких торговцев[228]. По сути, они действовали как внедренные агенты, собирая информацию о финансовых сбережениях потенциальных жертв. И в совокупности эти активы были довольно значительны. К концу первого десятилетия XX века итальянцы в Нью-Йорке владели недвижимостью на 120 миллионов долларов, 100 миллионов долларов было вложено в различные предприятия и 20 миллионов долларов лежали на банковских депозитах[229]. Общество высматривало тех, кто процветал, чтобы начать их терроризировать. Члены «Черной руки» проводили время в парикмахерских, ресторанах, барах и других местах, излюбленных иммигрантами, собирая сплетни о том, кто недавно женился (свадебные подарки не становились исключением для жажды наживы Общества), чей дядя или отец недавно умер (оставив наследство) или кто продал семейную ферму на родине в Калабрии или на Сицилии.

Потом настал черед лавочников. Беседуя с жертвами Общества, Петрозино выявил следующую закономерность: многие из них вели дела с оптовыми магазинами, принадлежавшими определенным торговцам. Стало всплывать одно и то же имя: Джузеппе Морелло, противник Петрозино по делу об «убийстве в бочке». Морелло и его партнер Игнацио «Волк» Лупо основали огромный оптовый продуктовый магазин на Элизабет-стрит, филиалы которого вскоре открылись по всему городу. Немалая часть прибыльных операций сводилась к вымогательству денег у бизнесменов, имевших неосторожность наведаться в какой-либо из филиалов. Заказав в магазине Морелло и Лупо большое количество товара, розничный продавец вскоре прямо по месту своей деятельности получал письмо от «Черной руки». Отказ платить приводил к подрыву бомбы в магазинчике бизнесмена и к угрозам в адрес его детей.

Едва ли можно было подобрать более непохожих друг на друга людей, чем эти два бандита: Морелло, напоминавший тролля, и Лупо – стильный вежливый молодой человек в сшитом на заказ костюме и «лихо сдвинутой набок»[230] шляпе, разъезжавший по Мотт-стрит в коляске, запряженной лоснящейся белой лошадью. Лупо вырос в богатой палермской семье, но однажды убил конкурента по бизнесу и бежал из Италии. У него были лунообразное лицо с широко раскрытыми глазами, пристальный взгляд, и высокий, дребезжащий голос, придававший его речи какую-то певучую жутковатость. В мире итальянской преступности – как правило, жестоком и богатом тестостероном – Лупо казался аномалией. «Могу уверить, – сказал Уильям Флинн[231], глава нью-йоркского отделения Секретной службы, – после единственного прикосновения Лупо у вас возникнет ощущение, будто вас отравили».

Два партнера устроили охоту на честных бизнесменов в районе Малберри-стрит. Один из таких торговцев, Сальваторе Манселла, закупал на Элизабет-стрит вино и итальянские продукты для своего магазина. Лупо явился в офис Сальваторе и под угрозой убийства заставил того заплатить десять тысяч долларов за дальнейшую возможность дышать. Постепенно Манселла лишился всех своих денег, и его некогда процветавшая фирма обанкротилась. Как и в случаях с другими жертвами Общества, о беде стало известно лишь тогда, когда жизнь Сальваторе подошла к своему разрушительному итогу[232].

Изощренность рэкета опиралась на огромные финансовые возможности Общества, которые намного превосходили все, на что мог рассчитывать Петрозино с его командой. «Их секретное информбюро куда более всеобъемлющее и точное, чем любое… нами созданное, – рассказывал Петрозино об Обществе одному журналисту. – Точное финансовое положение каждого жителя любой итальянской колонии… становится известно силам, которые на них охотятся»[233]. «Черная рука» собирала досье на каждого заметного торговца в городе. Фиксировалось всё: размер капитала, домашние адреса, члены семей и дальние родственники. Общество, формировавшееся на глазах детектива, напоминало не столько преступную организацию, сколько теневое правительство: оно облагало налогами подданных, следило за ними и ликвидировало своих врагов.

* * *

По мере того, как шли месяцы, Петрозино мог с уверенностью сказать, что Общество развивалось. Казалось, оно стало чуять присутствие Итальянского отряда на улицах, предвосхищать его замыслы.

Как только Петрозино начал арестовывать курьеров «Черной руки», Общество стало нанимать простачков, используемых втемную, многие из которых вербовались прямо на судах, приходящих с Сицилии.

Когда отряд стал использовать маскировку, Общество отреагировало своей собственной. Однажды сотрудникам «таинственной шестерки» было поручено следить за пакетом-приманкой, который оставили на назначенном бандитами месте на улице Манхэттена. Детективы старались вести себя непринужденно, наблюдая за потоками пешеходов, снующих мимо свертка. Проходил час за часом. Бизнесмены, уличные торговцы, домохозяйки, текстильщики – никто даже не взглянул на пакет. Когда дневной свет померк и начали сгущаться тени, на улице показался горбун. Его нос был сильно переломан, что было видно даже издали, и шел он странной шатающейся походкой. Детективы разглядывали его, медленно приближавшегося к свертку, и были немало удивлены, когда он вдруг резко бросился вперед, наклонился и ухватил пакет. Горбун побежал по улице с удивительной ловкостью и, не снижая скорости, завернул за угол. Застигнутые врасплох детективы выскочили из укрытия и через несколько секунд повернули за тот же угол. Но горбуна не обнаружили: все мужчины, шедшие по улице, держали спины прямо и выглядели совершенно обычными людьми. Осмотрев тротуар, детективы нашли небольшой кусочек оконной замазки – кривой нос «горбуна». Курьер, кем бы он ни был, уходил спокойно, выпрямив спину и спрятав деньги под пальто. Его, кстати, так и не нашли[234].

Когда Петрозино начал метить купюры, некоторые банды стали заставлять жертв платить золотыми и серебряными монетами. Когда он идентифицировал некоторые фразы или элементы почерка как принадлежавшие определенным бандам Общества, они стали пользоваться единым шаблоном – по факту это была одна и та же записка, рассылаемая сотням, если не тысячам жертв, так что отряд лишился возможности идентифицировать какую-либо конкретную банду по использованным ею выражениям. Когда Петрозино стал ловить слишком много курьеров, определяя места их обитания, одна из банд арендовала почтовый ящик[235].

Сотрудникам Итальянского отряда пришлось превратиться в экспертов-почерковедов, и теперь они могли определять банды по рассылаемым ими письмам. Когда полиция обнаружила на месте взрыва клочок бумажки (часть разорвавшейся бомбы), а на нем несколько нацарапанных слов, детективы со