Черная рука - Стефан Толти

имя заканчивалось на гласную. Да, Итальянский отряд манил – они превратились в кумиров большей части диаспоры. Но вступление в их ряды навлекло бы на Кавоне ненависть многих соотечественников, и жизнь его отныне была бы сопряжена с постоянной опасностью.

И все же даже просто визит Джозефа Петрозино уже был большой честью. А жалованье полицейского, хотя и весьма скромное, было выше того, что владелец фабрики платил Кавоне (итальянцы, даже управляющие производством, часто зарабатывали меньше, чем их сверстники-американцы). Поразмыслив, Кавоне принял предложение Петрозино.

Он уволился с работы и стал обычным патрульным департамента. Однако десять дней спустя Кавоне внезапно и довольно загадочно исчез. Никто не знал, что случилось, – неужели он решил сбежать? Может, пал духом? Через день или два кто-то заметил юношу в рваной одежде, слонявшегося по распивочным Маленькой Италии. Внешне он походил на Кавоне, однако имя, которым представлялся молодой человек, было совсем другим. Вскоре новоприбывший итальянец приобщился ко всем порокам, в изобилии представленным в колонии. «Он стал завсегдатаем подвальных “кабачков”, – сообщает The Evening World, – стал игроком, стал трусливым, неуверенным в себе учеником шантажистов и похитителей». Рокко Кавоне произвел то, что позже станут называть глубоким внедрением.

Юноша перестал ночевать в семейном доме. Теперь каждый вечер он клал голову на грязные, кишащие блохами подушки в одной из ночлежек на Малберри-Бенд[247]. Подобные заведения были похожи на предельно изношенные армейские казармы, в которых рабочие, измученные после целого дня, проведенного на строительстве туннелей метро (проходимых в то время взрывами), ложились рядом с преступниками, надеющимися сделать карьеру в Обществе. Кавоне завел дружбу с барменами, вышибалами и убийцами. Сленг бывшего менеджера уступил место особому жаргону преступного мира. Теперь от него можно было услышать фразы вроде: «Сотрись с Бродвея и не отсвечивай».

Спустя пару месяцев такой жизни Кавоне начал поставлять Петрозино информацию о зарождающихся бандах «Черной руки»: о том, кто в них главный и на кого они нацеливались. Петрозино не давал этой информации ход. Он хотел узнать о деятельности банд как можно больше, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Так что Рокко Кавоне пришлось погрузиться в притонную жизнь итальянской колонии еще на несколько месяцев.

И лишь после того, как все заведенные папки наполнились донесениями Кавоне, Петрозино нанес удар. Десятки преступников, с которыми водил «дружбу» внедренный коп, были одновременно арестованы. Кому-то удалось в спешке покинуть город. «А те немногие, что остались, – подытоживала The Evening World, – объявили войну команде Петрозино».

Возникло впечатление, что с такими людьми, как Кавоне, да под руководством Петрозино, Итальянский отряд способен не только противостоять Обществу, но и победить. И правда, после первого раунда появилась уверенность, что силы правопорядка в самом деле могут одержать в этом бою верх.

* * *

Тем не менее, несмотря на растущую славу Петрозино и успехи его отряда, по-прежнему оставалось место, где к детективу относились с пренебрежением: Департамент полиции Нью-Йорка. Коллеги-копы постоянно саботировали работу подразделения Петрозино. «На его пути чинились всевозможные препятствия, – сообщала Washington Post. – Он ни в коем случае не мог рассчитывать на сотрудничество ни со стороны руководства, ни младших чинов. Все вели себя одинаково презрительно по отношению к Итальянскому отряду и при любой возможности изо всех сил вредили [его] работе»[248]. Вскоре после того, как был сформирован отряд, Петрозино понял, что за ним шпионят даже сотрудники его же департамента. «В городе имелись определенные политики, – сообщала Post, – которые были категорически против формирования Итальянского отряда и оказывали достаточное влияние на рядовых полицейских, чтобы вынудить их отчитываться непосредственно перед ними». Наличие внутренних осведомителей настолько беспокоило Петрозино в те времена, что при начале расследования он использовал телеграф, назначая встречи своим детективам. Он не хотел, чтобы за его сотрудниками следили люди, подосланные с Малберри-стрит, 300, и не доверял телефонам.

Одним из важнейших детективных инструментов для расследования убийств в таком городе, как Нью-Йорк, где десятки тысяч новых иммигрантов каждый год прибывали на улицы, являлись фотографические снимки с мест преступления. Подозреваемых доставляли на Малберри-стрит, 300, где их «фиксировали», то есть фотографировали, и эти снимки потом включались в обширный архив департамента. Но когда Петрозино привел своих подозреваемых в штаб-квартиру, ответственные офицеры отказались делать снимки[249]. Детектив был вынужден просить кого-нибудь из отряда завязывать разговор с подозреваемыми на улицах, а сам тем временем направлял на них камеру в надежде получить приличный снимок. А бесполезными те оказывались часто: Петрозино был ужасным фотографом. Кроме того, подобные трюки выдавали его подозреваемым, за которыми, вообще-то, надо было следить тайно.

Однажды офис их отряда на Уэверли-плейс привлек излишнее внимание. Поведение итальянских мужчин в широкополых шляпах стало вызывать подозрение у соседей. Что это за темноволосые незнакомцы, входившие и выходившие из помещения в любое время дня и ночи? «Молодой и амбициозный» патрульный, ответственный за квартал, принялся изучать смуглых приезжих, которые, как ему казалось, действовали «самым подозрительным образом». Понаблюдав некоторое время за итальянцами, полицейский побежал в штаб-квартиру департамента и доложил, что в доме 175 по Уэверли-плейс поселилась банда, вероятно, работающая на «Черную руку»[250].

Капитан Джон «Рыжий Джек»[251] О’Брайен получил приказ проверить адрес. По иронии судьбы Петрозино когда-то работал под началом О’Брайена. Капитан собрал полицейский отряд, с которым поспешил в Уэверли, где обнаружил дверь офиса с надписью «Недвижимость» запертой. О’Брайен приказал одному из своих подчиненных вскрыть дверь. Мужчина навалился на нее всем весом, после чего она с треском распахнулась. Копы медленно прошли по комнатам, обращая особое внимание на разнообразное оружие, разложенное на одном из столов, и на фотографии итальянских мужчин угрожающего вида, прикрепленные к стенам. Люди О’Брайена принялись обыскивать комнаты в поисках фальшивой валюты или других улик. (Кроме похищений и убийств, Общество, как полагали, имело отношение и к фальшивомонетничеству.) Полицейские повытряхивали содержимое ящиков стола на пол и порвали ковер, чтобы осмотреть половицы.

В этот момент ничего не подозревавший Петрозино, переодетый в итальянского рабочего, вернулся в свой офис после удачного обретения новой зацепки по текущему делу. У входной двери его встретила паникующая хозяйка дома, «умоляя немедленно скрыться, так как за ним пришла полиция». Пока детектив пытался ее успокоить, один из полицейских заметил их и доложил Рыжему Джеку, что прибыл главарь банды. О’Брайен бросился вниз в фойе и, не узнав Петрозино, попытался повалить его на пол. Однако детектив был слишком силен для такого обращения. Он нанес капитану «удар назад пяткой в бедро», заставивший О’Брайена врезаться в стену и рухнуть на пол. Капитан, пошатываясь, поднялся на ноги, вытащил служебное