Черная рука - Стефан Толти

«Вашингтон обуяла паника, – сообщила газета Washington Post, – когда выяснилось, что среди оперативников нет человека достаточной квалификации для того, чтобы суметь внедриться в среду анархистов этого городка и выведать у них внутренние клановые секреты»[264]. Более того, в штате Секретной службы не состояло ни одного агента, владеющего итальянским языком. Однако Рим продолжил давить на Мак-Кинли, требуя конкретных результатов. В конце концов президент упомянул об этом своему вице-президенту Тедди Рузвельту, в памяти которого тут же всплыли бурные времена, когда он занимал пост комиссара полиции Нью-Йорка. «У меня как раз есть подходящий человек для такого рода работы, – ответил Рузвельт Мак-Кинли. – Его зовут Джо Петрозино, и он один из лучших детективов Нью-Йорка»[265]. Немедленно был сделан звонок на Малберри, 300, и Петрозино тут же согласился. Он отправится в Патерсон, внедрится в анархистскую шайку, к которой принадлежал Бреши, и разузнает как можно больше о ней и ее планах. Он выполнит задание в условиях полнейшей секретности, после чего доложит о своих выводах непосредственно президенту.

Это был тот момент, о котором Петрозино мог только мечтать. Появился шанс одним махом доказать свой патриотизм, детективные способности и дружественное отношение к Рузвельту.

Вернувшись в квартиру, Петрозино устремился прямиком к своему знаменитому шкафу. Для командировки в Патерсон он выбрал старомодный костюм, типичный для grignoni – мужчин, как правило, приезжавших в Америку в одежде устаревшего фасона, неопровержимо выдававшей в них новичков. В чемодан вместе с нижним бельем он положил несколько простых рубах и рабочих штанов, превратившись таким образом в Пьетро Моретти – малограмотного разнорабочего средних лет, недавно прибывшего из Италии, то есть в человека, который легко смешается с текстильщиками и мастеровыми идеалистами, составлявшими круг общения Бреши. Приняв новый образ, Петрозино покинул квартиру и сел на поезд до Патерсона.

По прибытии детектив заселился в отель «Бертольди», в котором, как уже было известно, собирались местные анархистские общества. Бреши, убивший короля, останавливался в отеле и даже встречался там с женой. Верный своему обычаю, Петрозино принялся искать работу и в конце концов нашел место на стройке. Днем он трудился на солнце, а вечерами притворялся начинающим революционером.

Детектив прожил в Патерсоне несколько недель, принимая пищу совместно с работавшими на текстильных фабриках анархистами и вступая с ними в споры. Он выслушивал их дикие монологи о мировом капитализме и зачитывал вместе с ними статьи из La Questione Sociale[266] – анархистского журнала, издававшегося прямо там, в Нью-Джерси. В журнале осуждалась жадность правящего класса и его прихлебателей, захвативших власть во дворцах и зданиях парламентов по всей Европе и Америке. Вернувшись в свою комнату, Петрозино тщательно записывал услышанное, затем падал на потертое одеяло и засыпал. Через три месяца он решил, что узнал все, что нужно было узнать. Поэтому однажды ночью Пьетро Моретти загадочно исчез из Патерсона, и больше его там никто не видел[267]. Несколько часов спустя Джозеф Петрозино, одетый в свой обычный черный костюм и шляпу-котелок, снова появился в Нью-Йорке и быстро договорился о встрече с Рузвельтом и Мак-Кинли в Белом доме.

Встретившись с президентом и вице-президентом в Вашингтоне, Петрозино взволнованно поделился добытыми сведениями. То, что он узнал в Нью-Джерси, шокировало: группа, из которой вышел Бреши, состояла из убежденных революционеров, разыгравших в лотерею имя того, кто убьет короля Умберто. Однако это еще не все. По словам Петрозино, работа группы еще не закончена. Планируются новые убийства мировых лидеров. И во главе списка будущих жертв анархистов значился сам президент Мак-Кинли.

Петрозино, вероятно, ожидал, что его новость вызовет тревогу, по крайней мере, у двух влиятельных мужчин, сидевших перед ним. Но Мак-Кинли лишь мягко улыбнулся и ничего не ответил. Обладавший доверчивым и добродушным нравом президент искренне верил, что врагов у него быть не может. Разговоры об убийстве с его точки зрения были лишь досужими сплетнями. На Рузвельта новость, казалось, также не произвела впечатления. Он небрежно заметил, что не хотел бы, чтобы анархист сделал его президентом, после чего двое мужчин поблагодарили Петрозино за тяжелый труд и отправили восвояси.

Детектив сел на поезд до Нью-Йорка, полный горького разочарования. Он пробыл три месяца на чрезвычайно опасном задании, в ходе которого среди прочего раскрыл заговор с целью убийства американского президента. Но Мак-Кинли и друг Петрозино Рузвельт отнеслись к нему как к впечатлительному любителю, занятому не своим делом. Было ясно, что и Мак-Кинли, и агенты Секретной службы, в чьи обязанности входила охрана президента, не отнеслись к его отчету серьезно. Скорее всего, они просто искали возможность сообщить своим коллегам в Риме, что тщательное расследование завершилось и в ходе его ничего серьезного выявлено не было.

Несколько месяцев спустя, 6 сентября 1901 года, президент Мак-Кинли пожимал руки в концертном зале, возведенном на обширной территории Панамериканской выставки в Буффало, штат Нью-Йорк. В этот момент человек с безумными глазами и сильно забинтованной правой рукой приблизился к президенту и практически в упор произвел два выстрела ему в живот. Восемь дней спустя Мак-Кинли умер от развившейся вокруг раны гангрены. Его убийца, Леон Чолгош, был анархистом.

Через несколько мгновений после выстрелов в нижнем Манхэттене на Парк-Роу (он же Газетный ряд) зазвонили телефоны. Узнавшие об убийстве редакторы стали немедленно звонить своим репортерам на Малберри, 301 – то есть в здание, расположенное напротив полицейского управления. Репортеры бросились через улицу, чтобы узнать реакцию Департамента полиции Нью-Йорка. Наткнувшись на Петрозино, несколько журналистов наперебой рассказали ему об этой новости. Детектив выслушал их в ошеломленном молчании. Затем, к удивлению репортеров, он зарыдал. Он плакал «обильно и истерично, как женщина»[268], – написал один журналист. Его публичное проявление горя «стало откровением для его товарищей», а также для собравшихся газетчиков. Репортеры не могли поверить, что легендарный «ловец человеков» способен проявлять такие глубокие эмоции. Возможно, кого-то даже шокировало, что представитель презираемого национального меньшинства может так сильно переживать из-за покушения на американского президента.

Однако Петрозино любил Америку безрассудной любовью иммигранта. «Ни один коренной американец не был более ярым патриотом, чем он, – писал Фрэнк Маршалл Уайт. – Он считал себя в вечном и безграничном долгу перед своей приемной страной за те возможности, которые она предоставила и ему, и многим другим представителям его расы»[269]. Петрозино отнесся к необходимости защитить лидера страны с глубокой ответственностью, но не уберег Мак-Кинли.

Несколько мгновений спустя Петрозино взял себя в руки. «Я предупреждал его! – сказал он собравшимся журналистам. – Я говорил, что преступники-анархисты собираются его убить. Но президент был слишком добросердечен и слишком верил