Черная рука - Стефан Толти

Арестованные в одном городке члены Общества «насмехались над полицейскими», после чего «заявили, что Общество настолько могущественно, что его невозможно разогнать, и что в конце концов оно будет править страной»[289]. В округе Уэстчестер, штат Нью-Йорк, в рабочих стреляли, их закалывали ножами или избивали до смерти. В ответ местные шерифы привели к присяге вооруженные отряды мужчин, и те отправились патрулировать в сельской местности с приказом убивать любого «отчаянного», покушавшегося на рабочих. «МАССОВЫЕ УБИЙСТВА В РАЙОНЕ ВОДОРАЗДЕЛА, – сообщала в августе Times. – ПОЕЗДА ПЕРЕПОЛНЕНЫ ИТАЛЬЯНЦАМИ, БЕГУЩИМИ ОТ „ЧЕРНОЙ РУКИ“»[290].

Американцев охватил страх. Жительница Чикаго ударила ножом итальянского детектива, который вел наблюдение за местом встречи с «Черной рукой». Она приняла полицейского за бандита. Житель Пенсильвании выстрелил в мужчину, пробегавшего мимо него в тот момент, когда он ждал появления члена Общества. Раненый оказался невинным пешеходом, он просто догонял трамвай.

К весне 1906 года стало совершенно ясно: предупреждение Петрозино о том, что Общество не оставит в покое и неитальянцев, быстро обретает реальность. В отдаленных городах и поселках, где до этих пор Общество казалось не более чем «страшилкой» из репортажа местной газеты, жители стали получать письма. Некоторые из них были написаны не на итальянском или английском языках. Встречались послания на немецком, греческом (подписанные Maupa Xepi, что переводится как «Черная рука»), идише и иврите, а позже даже одно послание, составленное на латыни[291]. И угрозы получали не только поденщики или другие работники. Неизбежно, по мере того как область деятельности «Черной руки» расширялась географически, ее аппетиты росли, и в конце концов в поле зрения Общества стали попадать и вполне богатые и могущественные граждане. К первым месяцам 1906 года фактически оказалось, что эта зараза распространилась вплоть до Палаты представителей.

Все началось с открыток, переданных по почте некоторым членам законодательного органа. На одной стороне была изображена черная рука. Ниже написаны слова: «Осталось четыре дня». Появление открыток наделало переполох в Конгрессе. «Избранные представители принялись ломать головы, – сообщала газета Cleveland Plain Dealer[292], – пытаясь вспомнить, что они совершили такого, что могло вызвать враждебность „Черной руки“».

Два дня спустя пришла еще одна партия открыток. И на них снова был набросок черного отпечатка ладони вместе со словами «У вас осталось всего два дня». Обратный отсчет вызвал «неврастению» среди законодателей, после чего безопасность внутри и снаружи Палат была усилена. На следующий день пришли еще письма, в которых говорилось: «У вас остался только один день».

На следующее утро, пока Капитолий ждал, прижимаемый страхом, в почтовые ящики Конгресса закинули последнюю партию писем. Тайна наконец раскрылась. «Больше никаких черных рук, – гласило сообщение. – Пользуйтесь мылом „Бланка“». Оказалось, это была рекламная кампания[293].

Паника в Конгрессе вызвала смех, но гораздо более показательная история разыгралась той же зимой севернее – в тихом городке Спрингфилд, штат Массачусетс. «Черная рука» прислала письмо Дэниелу Б. Вессону, Револьверному Королю фирмы «Смит и Вессон»[294]. Созданное им оружие помогло переломить ход Гражданской войны и завоевать Дикий Запад, и в зрелом возрасте, в восемьдесят один год, Король с большим вкусом наслаждался заработанными деньгами. Состояние оружейного магната составляло около тридцати миллионов долларов, изрядную часть которых он потратил на свой знаменитый исполинский дом – «великолепное сооружение, сложенное из камней», которое многие ошибочно принимали за большой отель.

Угрозы привели пожилого оружейника в ужас. В особняк прибыли полицейские и частные детективы, которые принялись допрашивать всех, кто приближался к парадному входу. «Полдюжины наиболее опытных сотрудников полицейского департамента укрылись в ближайшем подлеске»[295], – сообщила газета Washington Post. Особенно выразительную роль в этом деле сыграл патрульный Саймон Дж. Коннери. Однажды вечером он зашел в особняк, надел фальшивую бороду и один из деловых костюмов Вессона и провел несколько минут, тренируясь в воспроизведении «повелительного тона» миллионера. Когда к парадной двери подкатили коляску хозяина, запряженную двумя прекрасными лошадьми, Коннери вышел из дома и с актерским апломбом пропел: «К углу Библиотечной и Кэрью-стрит!» Однако никаких вымогателей или убийц так и не появилось.

Тем не менее промышленник, парализованный страхом, отказался выходить из дома. Шли недели, и «его нервная система постепенно расшатывалась от напряжения». 4 августа Вессон внезапно скончался. Судмедэксперт сообщил, что причиной кончины стала сердечная недостаточность, «вызванная невротическим расстройством», однако многие его соседи считали, что смерти старика поспособствовало напряжение, вызванное угрозой со стороны «Черной руки». Вессона похоронили в Спрингфилде, в стальном склепе, чтобы Общество не смогло осквернить его останки[296].

Но самой интересной особенностью дела Вессона стало государственное учреждение, мобилизованное на его защиту, а именно Секретная служба США.

Как оказалось, несмотря на уверения в том, что преступления «Черной руки» не подпадают под юрисдикцию Секретной службы, ее агенты прибыли в Спрингфилд вскоре после того, как письмо злоумышленников было извлечено из почтового ящика Вессонов. Почему тогда они отклоняли многочисленные просьбы Петрозино? «Автор писем „Черной руки“, – сообщила газета Boston Daily Globe[297], – подпадает под юрисдикцию США в силу того, что отправил письма мистеру Вессону по почте»[298].

«Но как же так? – мог бы воскликнуть Петрозино. – Ведь точно так же „Черная рука“ рассылает угрозы бедным итальянцам!»

Дело Вессона ярко продемонстрировало то, что Петрозино и так уже понял к 1906 году: Секретная служба готова бросить все на защиту американцев от «Черной руки», но только в том случае, если эти американцы богаты.

Когда пропал без вести четырехлетний Гораций Марвин, светловолосый голубоглазый сын видного врача из Делавэра (по-видимому, его украли со стога сена на семейной ферме площадью 217 гектаров недалеко от залива Делавэр), президент Рузвельт собственноручно написал отцу мальчика соболезнования:

«Мой дорогой доктор Марвин,

я получил вашу телеграмму от двадцать второго числа. Все, что может сделать правительство, чтобы помочь вам, разумеется, будет сделано, ибо, за исключением только преступлений, связанных с нападением на женщин, нет ничего более ужасного, чем то, что принесло душераздирающее горе вашей семье. Я немедленно связался с Почтовым департаментом и попросил, чтобы вся помощь, которая в наших силах, была оказана в соответствии с вашими просьбами или в любых других формах, которые могут оказаться практически осуществимыми.

Искренне ваш, Тео Рузвельт»[299]

Вскоре после этого в Делавэр была направлена группа агентов Секретной службы во главе с генеральным суперинтендантом, которые сразу приступили к опросу свидетелей.

Реакция на пропажу голубоглазого мальчика радикально отличалась от того, что предпринималось по поводу десятков темноглазых мальчиков и девочек, вырванных из семей «Черной рукой». Ни разу Рузвельт не посылал агентов на поиски итальянского ребенка, никогда