Сквозь другую ночь - Вадим Юрьевич Панов

– Ой, какой вы высокий, – оценила она, поздоровавшись с Феликсом.

– Это от папы.

– А от мамы что-нибудь есть?

– Люблю читать.

– Какие книги?

– Хорошие.

– Могу дать автограф.

– Чуть позже…

Таисия повела Вербина в кафе напротив, «в это время там достаточно тихо», и заказала свежевыжатый сок. Феликс, поразмыслив, взял кофе. Он бы с удовольствием перекусил, но раз спутница от еды отказалась, решил потерпеть.

– Вы не против, если я буду делать пометки? – Вербин достал записную книжку. – Это не протокол, это для памяти.

– Сколько угодно.

– Спасибо. – Он улыбнулся. – Кстати, вы меня заинтриговали, Таисия.

– В смысле?

– Вы совсем не волнуетесь.

Она прищурилась. Но при этом не прекратила тянуть через трубочку сок. Сделала глоток и улыбнулась:

– Может, я хорошая актриса?

– А вы хорошая актриса?

– Вам это предстоит узнать.

Да, не волнуется. А если и волнуется, то настолько хорошо скрывает, что Феликс пока не мог разобраться в её истинных чувствах.

– Только предстоит?

– Вряд ли наше общение прекратится после одной встречи. – Таисия едва заметно пожала плечами.

– Хм…

– Удивлены?

– Чем?

– Что я окажусь настолько проницательной.

– Почему вы решили, что я заранее отказал вам в уме?

– По тому, как вы на меня таращились.

Она ответила небрежно, но уверенно, однако сбить Феликса с толку Таисия не смогла: он умел молниеносно подстраиваться и под новую интонацию, и под новую тему.

– На вас все таращатся.

– Да, я к этому привыкла. – Таисия решила счесть замечание комплиментом.

– Мой же интерес сугубо профессиональный.

– Я так и поняла, – не стала спорить молодая женщина, добавив к ответу тонкую улыбку.

– Вам нравится, когда на вас смотрят, но только не подумайте, что я осуждаю: вы имеете полное право на гордость.

– Спасибо, что не сказали, что мне есть что показать.

– Так себе оборот. – Феликс небрежно махнул рукой.

– Согласна. – Она заказала ещё один бокал сока и спокойно продолжила: – Не ожидала, что полицейский будет говорить настолько чисто.

– Грамотная речь показывает наличие ума. Безграмотность или неумение излагать свои мысли говорят об обратном.

– Нет ума – нет мыслей. Излагать нечего.

– Всё связано.

– А как же знаменитые истории о гениальных учёных, которые не могли двух слов связать?

– Не в тех случаях, когда эти истории служат оправданием глупости или косноязычия, – тут же ответил Вербин. – А исключения лишь подтверждают правило.

Калачёва была не прочь поболтать, и Феликс не видел причин мешать: в таких разговорах человек открывается быстрее, чем отвечая на полицейские вопросы.

– Ваша фраза о том, что я могу гордиться, родилась сейчас или вы изучили мои социальные сети?

– Если бы не изучил, фраза бы всё равно прозвучала.

– Спасибо за комплимент.

– Такие комплименты приятно делать.

– То есть вы полазили по моей страничке?

– Разумеется.

– Профессиональный интерес?

– Исключительно.

Таисия посмотрела на Феликса очень внимательно. Изрядная разница в росте за столиком не исчезла, молодая женщина смотрела на Вербина снизу вверх, но не испытывала дискомфорта, как это часто бывает. Ответила же чуть более серьёзным тоном:

– Из-за старых фотографий меня часто принимают за ту, кем я не являюсь.

– Почему вы их не удалите?

– Чтобы продолжали принимать. – Она слегка удивилась вопросу. – Это даёт определённое преимущество в начале разговора и позволяет выбрать манеру поведения.

– Почему не прикинулись дурочкой в нашем разговоре?

– Мне показалось, что я бы всё испортила. – Таисия вновь улыбнулась. – Я ошиблась?

– Вы дали мне огромный кредит доверия.

– Я ошиблась? – повторила она.

– Нет, – признался Феликс. – Я ведь читал вашу книгу.

– Её не могла написать дурочка?

– Я был бы сильно разочарован.

– Спасибо. – Таисия сделала маленький глоток сока.

Кофе Вербина давно остыл, но он не допивал и не заказывал новый.

– В молодости я наделала достаточно глупостей. Впрочем, не могу сказать, что с тех пор я сильно повзрослела. А вы когда повзрослели? – Она чуть подалась вперёд. – Вы заметили, что повзрослели или до сих пор воспринимаете себя таким, как пятнадцать или двадцать лет назад? Простите мой интерес, но я пишу книги…

– Почему вы говорите о ней во множественном числе?

– Любите использовать в разговоре цитаты? – Калачёва вопросительно изогнула бровь.

– Как интересно, что вы её опознали.

– Я люблю этот фильм[4]. А вы правда полицейский?

– Хотите задержу вас на сорок восемь часов?

– Давайте завтра? – Таисия с лёгкостью поддержала игру. – Сегодня у меня маникюр. И вы до сих пор не ответили, когда повзрослели.

– А я до сих пор не понимаю, почему вы не волнуетесь?

– Может, потому что не чувствую себя виноватой?

– Забавно.

– Что именно?

– Вы не сказали, что ни в чём не виноваты.

– Не придирайтесь к словам.

– Вы пишете книги, вы должны понимать важность слов.

– В наше-то время?

– Даже в наше время читатели ценят хороший слог, – убеждённо ответил Вербин. – Но я не имею в виду чиновников от филологии, которые хотят сделать кофе среднего рода.

– Вы читаете?

– Не без этого.

– И мою книгу читали?

– Я ведь ответил.

– Вы могли солгать.

– Я прочитал, и мы встретились.

– А я думала, мы встретились, потому что ко мне приходил ваш коллега. – Она вновь попыталась надавить, и вновь безуспешно.

– И поэтому тоже, – безмятежно отозвался Вербин. – Видите, у вас уже два внимательных читателя.

– Намного больше.

– Я не хотел вас обидеть, Таисия, – тут же поправился Феликс. – Я говорил о по-настоящему внимательных читателях, о тех, которым важна не только красота слога.

– Ваш друг не производил впечатление такого человека, – прохладно произнесла Калачёва. – Тоже без обид.

– Пашу интересовало другое, – не стал отрицать Феликс.

– А вас? Неужели вы хотите поговорить исключительно о литературных достоинствах моего романа? Или вас интересует то же, что и вашего друга?

– Приблизительно.

– Тогда давайте я отвечу на ваш вопрос так же, как ответила ему. – Для деловой части разговора Калачёва выбрала прохладный тон и больше ему не изменяла: – Можете отправляться в архивы, в которых я провела изрядно времени, отыскать все те дела, которые меня заинтересовали, и проверить, что я выдумала, а что нет.

– Чем вас заинтересовали именно эти дела?

– Тем, что они идеально вписывались в замысел книги.

– Это был ваш первый опыт?

– Да. И что?

– Просто уточнил. – Феликс не хуже Таисии умел говорить отрывистыми фразами. – Почему именно книга?

– А почему нет?

– Мне интересно.

– Ваш вопрос связан с расследованием?

– Напрямую.

Ответ прозвучал настолько жёстко, что молодая женщина вздрогнула и слегка растерянно переспросила:

– Напрямую?

– Да, – прежним тоном подтвердил Вербин. – Так почему книга?

– Амбиции есть не только у мужчин. – Таисия коснулась пальцами бокала, но брать его в руку не стала. – В какой-то момент я поняла, что хочу чего-то добиться.