Дочь Иезавели - Уилки Коллинз

дожидаясь остальных. Вдова исключительно медленно сходила по лестнице, и было слышно, как она восхищается старыми балясинами. Дойдя до нас, она вдруг заинтересовалась дверями и сказала, что будет преступлением пройти мимо, не обратив на них должного внимания. Нам опять пришлось их дожидаться, теперь уже в холле. Там с потолка свисала старинная медная лампа, и вдове нельзя было не полюбоваться этим прекрасным художественным творением.

– Никогда не видела, чтобы мама так странно себя вела, – сказала Мина. – Можно подумать, будто она хочет, чтобы мистер Келлер застал нас здесь, хотя в нашем положении это недопустимо.

У меня, напротив, не было никаких сомнений, что вдова добивалась именно этого (ведь я помнил, как стремилась она поскорее познакомиться с мистером Келлером). Известно, что фортуна благосклонна к смельчакам, и сейчас она предоставила вдове рискованную возможность получить желаемое.

В то время как вдова восторгалась лампой, в дверях послышался скрежет вставляемого ключа.

Дверь открылась, и в холл вошел мистер Келлер.

Увидев двух незнакомых женщин, он остановился и вопросительно взглянул на компаньона. У мистера Энгельмана не было выбора, надо было объяснить присутствие незнакомок.

– Это мои друзья, Келлер, – сказал он смущенно, не называя имен. – Я показывал им наш дом.

Мистер Келлер приподнял шляпу и поклонился вдове. Та с поразившей меня в таких обстоятельствах смелостью сделала низкий реверанс, очаровательно улыбнулась и намеренно назвала свое имя.

– Я мадам Фонтен, сэр, – сказала она. – А это моя дочь Мина.

Глава XIII

Бросив на вдову суровый взгляд, мистер Келлер молча удалился во внутренний холл, вошел в одну из комнат и закрыл за собой дверь. Мину рассмотреть он не смог, даже если б захотел: девушка от робости спряталась за меня, ее сотрясала дрожь. Я одобряюще взял ее руку.

– Надежды нет, – прошептала она. – От такого человека пощады не жди.

Мадам Фонтен смотрела вслед мистеру Келлеру, пока тот не скрылся за дверью.

– Ну, нет, – проговорила она тихо. – От меня так просто не уйдешь.

Словно повинуясь мгновенному импульсу, вдова устремилась к двери, за которой скрылся мистер Келлер.

Я не отходил от Мины и потому не мог видеть выражения лица ее матери. Но испуганный вид мистера Энгельмана, простершего к женщине руки и пытавшегося ее остановить, сказали мне, что дикие страсти, глубоко таящиеся в ее груди, вырвались наружу.

– О, дорогая! Дорогая! – вскричал простодушный старик. – Не принимайте это близко к сердцу! Просто у Келлера такой характер – он скоро придет в себя.

Ничего не ответив, мадам Фонтен отвела от себя его руки, словно то были руки капризного ребенка, легкой, грациозной походкой продолжила путь и, дойдя до двери, громко постучала.

– Кто там? – послышался голос мистера Келлера.

– Мадам Фонтен, – ответила вдова. – Хотелось бы поговорить с вами.

– Я отказываюсь от разговора с мадам Фонтен.

– В таком случае, мистер Келлер, я буду иметь честь написать вам письмо.

– Я его не прочту.

– Подумайте об этом ночью, мистер Келлер, и, надеюсь, к утру вы передумаете.

Она повернулась и, не дожидаясь ответа, возвратилась к нам.

Мина подбежала к ней и нежно поцеловала.

– Дорогая мамочка, ты делаешь все это ради меня, – сказала девушка, – мне стыдно, что тебе пришлось унижаться – тем более что это бесполезно.

– Не говори так, – ответила мать. – Даже если б пятьдесят Келлеров угрожали счастью моего ребенка, я справилась бы со всеми. О, моя дорогая, моя дорогая!

Голос мадам Фонтен, прежде решительный, дрогнул, когда она произносила последние слова, страстно прижимая к груди единственное существо, которое любила. В эту минуту она показалась мне настоящей красавицей – такой я еще ее не видел. Слезы любви и страданья наполнили ее глаза. Предваряя ужасную историю, которую мне предстоит рассказать, я позволю себе сказать несколько слов в защиту этой несчастной женщины. Она не была воплощением порока. Рядом с дочерью мать теряла свое коварство. Протянутая мистеру Энгельману рука, которая только что обнимала дочь, дрожала, как у самой робкой женщины на свете.

– Прощайте, дорогой друг, – сказала она. – Простите, что я невольно стала причиной этого неприятного инцидента.

Добрый мистер Энгельман поднес платок к глазам. Никогда в жизни он не был столь обескуражен, испуган и смущен. Целуя вдове руку, он с мольбой попросил разрешения ее проводить.

– Не сегодня, – ответила она. Мистер Энгельман повторил попытку. Но мадам Фонтен знала, как заставить его покориться. Она одарила его нежной улыбкой, которая успела стать для него смыслом жизни. Потерявший голову старик опустился на кресло в холле. «Необыкновенная женщина», – услышал я тихие слова.

Прощаясь со мной, вдова вдруг резко отпустила мою руку, словно озаренная новой идеей.

– Окажите мне любезность, Дэвид, – попросила она. – Проводите нас домой.

Взяв шляпу, я сказал, что нахожусь в полном ее распоряжении. Мистер Энгельман встал с кресла и воздел руки в немом протесте. «Не беспокойтесь, – снисходительно утешила его мадам Фонтен. – Дэвиду я не нравлюсь».

Выходя, я на секунду задержался, чтобы успокоить мистера Энгельмана.

– Она мне в матери годится, сэр, – шепнул я. – И к тому же на этот раз она сказала правду.

В полном молчании мы миновали улицу и перешли мост. Кроткая и печальная Мина думала о Фрице, а мать явно хотела поговорить со мной наедине. Когда мы подошли к дому, мадам Фонтен попросила дождаться ее в убогой гостиной и любезно разрешила в ее отсутствие курить.

– Попрощайся с Дэвидом, – обратилась она к дочери. – Твое сердечко сегодня много чего натерпелось, и мама уложит тебя в постель, как делала это в детстве. Ах, если б вернуть то время!

После недолгого отсутствия вдова вернулась. Теперь она выглядела спокойной, на губах играла сдержанная улыбка. Казалось, за это непродолжительное время волнение от встречи с мистером Келлером улеглось.

– Принято считать, что родители вразумляют своих детей, – сказала она. – Но я убеждена, что дети тоже часто вразумляют родителей. После нескольких минут, проведенных с Миной (поверите ли?), я готова простить грубость мистеру Келлеру и написать ему сдержанное письмо, которое должно произвести на него впечатление. И это все благодаря Мине, хотя моя дорогая девочка об этом не подозревает. Если у вас, Дэвид, будут дети, вы поймете мои чувства. Но не буду занимать вас пустыми разговорами и прямо скажу, чего я от вас жду. – Она открыла бюро и достала ручку. – Если я у вас на глазах напишу письмо мистеру Келлеру, согласитесь вы его передать?

Я не знал, что ответить. Ее просьба поставила меня в тупик.

– Я не прошу вас лично вручить письмо, – добавила вдова, – но для меня очень важно