Перед истиной - Владимир Павлович Виноградов

— Какой сосед? — будто не знал Раев, о ком идет речь.

— У меня один сосед, Варейка, — сказал Яновский.

«Варейка! Варейка! Варейка!» — повторял, чуть не пел про себя Раев.

— Я человек не любопытный, но все же спросил, зачем ему пустые билеты, но Варейка не сказал. Помню, у него тогда находился знакомый Сысоев, так его зовут. Тот сказал, что на память. Я торопился, должен был ехать за город и ни к чему было... Дня через три или четыре приходили к ним еще двое молодых людей, они потом еще приходили, спрашивали Варейку и Сысоева, но те уехали. В тот же день и я уехал. Когда вернулся, жена рассказала, что у соседа был обыск, а в связи с чем — не знает.

* * *

— С какими новостями, капитан? — спросил Варейка. — Третьи сутки кончаются, а мы все расстаться не можем. Честно говоря, я соскучился по другим занятиям. Впрочем, это дело — отличнейший пример нарушения законности, о которой сейчас очень много пишут.

Раев лишь покачал головой и спросил:

— Варейка, вы случайно не изучали такой предмет — логику?

— Представьте, интересовался и даже изучал.

— Отлично. Значит, мы быстрее поймем друг друга.

— Что-нибудь новенькое? — оживился Варейка.

— Есть нечто. Но сначала скажите, какие вещи вы привезли с собой, когда явились к жене в Куравлево?

Варейка пожал плечами, но вещи перечислил точно. Раев слушал очень внимательно и заметил, как тот запнулся при описании чемодана: не то черный, не то коричневый.

— Вам знаком гражданин Яновский? — внезапно спросил Раев.

— Да... Он мой сосед, — насторожился Варейка. — Но его нет дома, он в отъезде.

— С какой просьбой вы обращались к нему перед самым его отъездом?

— Он что, вернулся? Ни с чем я к нему не обращался.

— Значит, обращался Бугров? С чем же? Впрочем, вы были оба при этом.

— Что вы от меня хотите на этот раз?

— Хочу убедиться в вашем умении логически мыслить.

— Ну и что показал Яновский?

— А что он мог показать? Я вижу, его показания вас волнуют?

— Меня ничто не волнует.

— Глядя на вас, этого не скажешь... Итак, дело за логикой.

Слова капитана задели. Варейка выпрямился, скрестил руки на груди и, усмехаясь, произнес:

— Да, я говорил с Яновским о билетах... Кажется, я спрашивал, не выиграл ли он что-нибудь... Он сказал, пустой номер и бросил их в ведро для мусора... Да, да, припоминаю, при этом был и Бугров.

— Так кто же из вас копался в ведре? — усмехнулся Раев.

— Ах, черт возьми! Ну да, их взял Бугров. Так вот для чего он просил у меня ножницы и клей! Все ясно! Но когда он успел?

— Вот именно, когда он успел?

— Когда я был в магазине, — быстро ответил Варейка. — Ну да, когда я ходил в магазин. Долго ли вырезать восемь цифр и наклеить... Я же ходил в магазин.

— Ходили, ходили, успокойтесь, — сказал следователь. — Но от кого, как не от вас, Бугров узнал о том, что Вилков выиграл «Волгу» и хочет, чтобы вы нашли покупателя на билет? Что он придет с этим билетом? И его надо было соответствующим образом встретить, то есть с поддельным билетом. А ведь, повторяю, Яновский показал, что именно вы, а не Бугров, попросили у него билеты.

— Мало ли чего старый хрыч покажет, у него склероз, он путает... Или, может, он скажет, какие были номера брошенных билетов. Да! Пусть скажет. Или он их помнит наизусть? — сказал Варейка и нервно засмеялся. Все лезло из него: наглость, страх, хитрость, даже проблески надежды.

— Зачем ему помнить? Они были записаны, — сказал Раев и показал Варейке страничку из записной книжки Яновского. И в глазах Варейки погас лихорадочный блеск. А Раев добавил: — Логически мыслящему человеку нетрудно уяснить, что срок выплаты выигрыша короче срока, который может назначить суд за эту аферу. Не лучше ли его сократить, вернув билет?

Варейка тусклым взглядом смотрел куда-то в сторону и будто не слышал следователя. Но поднял голову и вяло произнес:

— Ищите его сами, капитан... Без меня... А мне уж лучше держаться своей версии, — добавил он, ухмыльнувшись. — Я знаю, вы мне не верите. Вы юрист, но и я — не профан. Мы оба понимаем, что, кроме показаний Яновского, других доказательств против меня у вас нету. Моя версия — Бугров.

— Ваш друг, с которым вы лежали рядом на нарах и делили последнюю пайку.

— В гробу я его видел, гражданин капитан.

Раеву вдруг стало по-человечески жаль Бугрова-Сысоева, этого рыжего неудачливого парня с перебитым носом. Бугров никогда не занимался боксом, как спортом, но в его жизни было столько схваток, как ни у одного приличного боксера-спортсмена. В одной из них ему и перебили нос. Зато он создавал Бугрову известную репутацию; глядя на него, многие сами опускали кулаки. Бугрова это устраивало. Когда он на глухой дорожке парка встречал влюбленную парочку или в темном переулке одинокого прохожего, послабее себя, он не выставлял нож, не грозил словами. Потерпевших пугала грозная физиономия, обычно довольно добродушная. В уголовном досье Бугрова верхом преступлений был «гоп-стоп», что на жаргоне его среды означает грабеж, то есть открытое похищение чужого имущества. Это не требует ни ума, ни сноровки, лишь доли смелости да быстрых ног. Следует отметить, что известная среда относится к специалистам такого рода преступных деяний без особого уважения.

Когда они сошлись, Варейка нарисовал Бугрову синие горизонты, веселые приключения без грубого насилия и опасностей. Конечно, он не скрывал, что возможны неблагоприятные последствия в этой сфере деятельности. «Но риск, — говорил Варейка, — благородное дело. Зато при успехе — не потрепанная дамская сумочка с губной помадой и проездным билетом на трамвай, а солидные дивиденды. Руки, — вещал Варейка в порыве вдохновения, — раздевают человека, но одевает его — ум!» Бугрова ошеломили, покорили рассуждения мудрого приятеля, который не только отбыл срок, но и сумел проникнуть в институт, а это — не грязную тачку катать. Варейка же нашел в нем верного исполнителя и надежного телохранителя.

Подсказал Варейка Бугрову и последнюю фамилию. Парень с перебитым носом взял ее легко. Он привык