Перед истиной - Владимир Павлович Виноградов

капли в рот не брал, но радостью своей делился с каждым, кого знал, кого встречал. И, странное дело, все ребята, рабочие магазина и продавцы и примелькавшиеся завсегдатаи винного закутка, — никто не предложил «обмыть» выигрыш. Хлопали по плечу, поздравляли, но советовали идти домой, спрятать билет подальше или сразу сдать в сберкассу для сохранности.

Зато на другой день поджидали с раннего утра. Некоторые как на праздник пришли. Побрившись, одев чистые рубашки. И не было человека, кому бы Вилков не «поднес», с кем бы не выпил на радостях.

— Давай, Вилков, в последний разок. Ведь за рулем не выпьешь.

А вскоре стали давать мудрые советы...

— Я ведь не юрист, товарищ следователь, законов не знаю, я простой рабочий... А тут советчики нашлись, говорят: «Ты что, дурак! Выигрыш получать! Да за твой билет можно получить две «Волги», а не одну». — «Как это так, две «Волги»?» — спрашиваю. А они: «Есть такие дельцы, они за двойную цену у тебя купят билет. Им он позарез нужен, понимаешь, для оправдания»... Вы, конечно, знаете, товарищ следователь, для чего это делается...

— Знаю.

— Заразили меня этими словами. Днем думаю, ночью, поверьте, спать не могу. Как у пьяного, в глазах «Волга» двоится. Хотя все эти дни в рот капли не брал, а пьяным ходил...

— От счастья, что привалило?

— Совсем нет. Одно беспокойство. Деньги, ведь они как снег. То тают в один момент, а то как снежок — покати, а он все толще, все больше... Знаете, как зимой ребятишки баб лепят...

— Вас-то кто таким вылепил? — сказал следователь. — Простой рабочий, законов не знаю. Да разве рабочий человек пойдет на такое дело — жуликов прикрывать? Эх, парень... одних жуликов искал, на других напоролся... Дальше рассказывайте.

— Обратился я к Урлину. Он, конечно, в других сферах вращается, может, знает кого...

— А директор магазина?

— Стрижевский?.. Что вы! К нему с этим делом лучше не заикайся. Не тот человек. Ну вот Урлин и нашел Варейку, а тот обещал свести с таким человеком, кому билет нужен.

— Вилков правильно показал, — подтвердил Урлин, когда пришла его очередь. — Сам я таких людей не знаю, откуда мне знать, а Варейка с нашего факультета, когда я с ним поделился, сказал, что есть такой человек.

— Сысоев?

— Нет. Он сказал: «Есть у меня один делец на примете — за этот листок двенадцать тысяч выложит». Сысоев поддакивал. А если, говорил он, не выйдет с ним, то сведет с другим верным человеком, тот еще больше уплатит.

— Номер и серию билета Варейке вы сказали?

— Я... Впрочем, он мог из газеты узнать... Он сказал, приводи парня с билетом, ну мы и пришли.

— Кто из них взял билет у Вилкова?

— Варейка взял и передал Сысоеву. А тот сказал, что сначала надо билет сфотографировать, чтобы показывать покупателям. Иначе они не поверят.

— Сфотографировали?

— Да. Сысоев ушел с билетом в каморку, у Варейки есть такая, вроде чулана, там и сфотографировали.

— Я сам видел, как он его фотографировал, — сказал Вилков.

— Разве ты видел? — спросил Урлин.

— А как же! Пока ты разговаривал с Варейкой, мы с Сысоевым были в чулане. При мне снимал. Он и билет вернул. Как подменил, я не заметил.

— Пленку проявил? — спросил Урлин.

— При мне не проявлял, может, потом.

* * *

Заявление было принято, оба допрошены. Но прежде чем дать ход розыску людей, похитивших лотерейный билет с крупным выигрышем, необходимо было все же проверить показания Вилкова и его «ходатая». Они вроде бы не вызывали сомнения, да и должны были понимать, во что им может обойтись ложный донос. Но в подобных делах случается всякое, бывают такие повороты, что подчас трудно разобраться, кто есть кто, кто смошенничал, а кого надули и обобрали. Иной сам норовит попасться, ждет приманку, даже ищет ее. А схватит — так ловко обкусает крючок, что и сыт, и губа цела. Если же зацепится и не сорвется, и леску не оборвет, и удилище не сломает, тогда уж, попавшись, покрутившись, обернется жертвой со всеми ее правами. Находятся такие мошенники, что и следствие готовы использовать.

Нельзя было медлить с розыском Варейки и Сысоева. Лотерейный билет — не автомобиль. Его гораздо легче спрятать. Сами не пойдут выигрыш получать, а продать могут.

Вилков на самом деле показывал билет многим, и они подтверждали, что видели билет. Хранил он его не дома, а у знакомой женщины. И она подтвердила.

* * *

Они сидели в маленьком уютном кафе за столиком в углу, потягивали пиво, слушали музыку. Когда «Меломан» замолкал и диск сбрасывал пластинку, один из них вставал, приглаживая рыжеватые волосы и одергивая синюю нейлоновую стеганку, будто она налезала ему на шею, отправлялся к музыкальному автомату.

Выбрав пластинку, он бросал в щель монету, нажимал кнопку и возвращался вразвалочку к соседу по столику, белокурому мужчине, примерно одного с ним возраста, лет двадцати пяти, в желтой замшевой куртке поверх синего свитера.

Народа в кафе прибавилось, стало более шумно и дымно, и рыжего парня уже кое-кто подменял из любителей музыки.

В десять часов вечера в кафе вошли еще двое мужчин. Они направились прямо к стойке, взяли сигареты и, расплатившись, подошли к тем, что сидели в углу. Присели на свободные стулья.

— Здесь занято, — сказал грубовато мужчина в замшевой куртке. — В зале есть свободные места, а мы ждем знакомых...

— Думаю, что вы ждали нас, — пошутил один из присевших и, предупреждая ненужные осложнения, показал удостоверение сотрудника уголовного розыска. — Вот мы и приехали.

— С приездом, — сказал небрежно мужчина в замше, сохраняя спокойствие. — Значит, из уголовного розыска?

— Да, — ответил сотрудник. — За вами.

— Что значит за вами? — возмутился рыжий. — Тут что-то не то.

— Не прикидывайтесь, Бугров, — сказал второй сотрудник. Услышав имя, мужчина в замше вздрогнул. — Не надо суетиться. Ну, так пошли, молодые люди, а то мы и так припозднились. Пока добрались до вас, все Куравлево обегали.

— Официант! — вдруг закричал парень в замшевой куртке. Зря кричал, потому что тот уже стоял рядом. — Сколько с меня?

— За вас уже заплатили, — сказал официант, кивнув на сотрудников уголовного розыска.

— За казенный счет гуляли, — ухмыльнулся мужчина,