Безмолвные лица - Дмитрий Владимирович Ковальски

для беседы не представилось. Сидели в уютном молчании, и Август подумал, что разговоры не всегда нужны. Иногда приятней остаться наедине со своими мыслями. Все это время он поглядывал в маленькое окно, где кроны елей укрыл молочной пеленой лунный свет. Слабый ветер лениво раскачивал их из стороны в сторону.

Время давно перевалило за полночь, но магической мелодии флейты так и не появилось. Август рассчитывал, что в пути уловит ее слабый мотив и двинется навстречу. Только с его помощью он в состоянии совладать с внутренним демоном, который только и ждет, как сожрать его личность.

– Гриииим! – фраза проплыла в сознании мрачной тучей и вызвала легкий озноб по телу.

Ночь сгустилась и проникала в домик сквозь единственное окно. Огонь в печи с трудом справлялся с подступающей темнотой. Возможно, скрылась луна, а может, Грим вылез из темного закутка подсознания.

– Теперь поговорим как взрослые люди. Никаких сказок. – Олаф Берг встал, тени на лице подчеркнули его острые черты, напуская на него жуткий, но в то же время строгий вид. – Эти болота таят опасность. Ни в коем случае не следует сходить с тропы из черного камня. На этих болотах обитают блуждающие огоньки…

– Их зажигает ведьма, – перебил его захмелевший Ивар.

Но судья снисходительно пропустил его слова мимо ушей.

– Никаких духов, просто газ, что выделяется из болот, – внес ясность господин Берг.

Август о чем-то таком слышал на курсах химии. Вроде как метан или другой легко воспламеняющийся газ, вступая в реакцию с кислородом, вспыхивает на несколько секунд и гаснет без следа. Воспоминая сами возникли в его голове, как и аудитория института, где он получал образование. Отлично, решил Август, совсем скоро память вернет ему юность.

– Да, – закивал он, – это обыкновенная химическая реакция.

– Не ожидал от вас слов поддержки. – Судья Берг смотрел на Августа, не скрывая удивления. – В любом случае не позволяйте огонькам вас запутать.

Через несколько минут, потревожив мелкого зверя в ближайших кустах, они двинулись к замку. Ступив на каменную тропу, они перешли условную черту, которой боялись местные жители. Ту самую, что отделяла Гримсвик от его печального прошлого.

4

Луна скрылась за черными тучами, окрасив их края голубым. Ночь выдалась тихой и приятной. Если бы не одно но. Эрик пришел в себя, лежа связанным на тачке, которую вез его похититель! Веревки туго стянули его тело, и даже шеей он едва ли мог пошевелить. Так и ехал, обреченно глядя в ночное небо.

Человек, похитивший его, насвистывал мелодию, подобную той, что он слышал в исполнении флейты. В некоторых моментах они отличались, но мотив был схож.

Эрик лежал среди дров и тряпок. О его комфорте похититель не заботился. На кочках он то и дело получал либо подпрыгнувшим поленом, либо кожа до крови терлась о дерево.

Забавно, что в таком положении Эрик не чувствовал страха. Его сменило всепоглощающее уныние. К чему пытаться выбраться, если все уже решено? Да и зачем жить той жизнью, что досталась брошенному ребенку?

Уж лучше закончить ее здесь, и, может, тогда она начнется заново. В условиях гораздо лучше прежних. Может, в новом мире у него наконец будут мама и папа? Глаза защипало от слез. Нос предательски зачесался, и Эрик всхлипнул.

– Проснулся, значит, – вдруг подал голос человек, явно улыбаясь. Хотя этот звук сложно было отличить от скрипа дерева.

«Немного храбрости, пожалуйста», – молил себя Эрик, взывая к покинувшему его чувству.

– Не молчи, дорога неблизкая, в разговоре всяко лучше будет, – прокряхтел незнакомец.

– Я не молчу, я просто не знаю, что сказать, – ответил Эрик.

И был абсолютно честен со своим похитителем. В его положении разговоры не представляли смысла.

– Ну как же? – хихикнул или покашлял тот. – Может, тебя интересует конечный пункт нашего путешествия?

– Вовсе нет, – с безразличием ответил Эрик и еще раз всхлипнул. Слезы и сопли решали течь без его согласия. – Какая уже разница, если утра я все равно не увижу.

Тележка остановилась.

– С чего ты так решил? – Незнакомец подошел ближе, но так, чтобы оставаться недоступным для глаз мальчика.

– Другие дети не вернулись, – обреченно произнес Эрик.

– Твоя правда, но это не значит, что они мертвы.

Тяжелая рука с платком из грубой ткани вытерла с его лица слезы. Затем похититель, держась тени, ослабил веревку на руках и вернулся к тележке.

– Значит, ты слышал мелодию?

Эрика снова катили по каменистой дорожке.

– Не помню, – честно ответил он.

В его сознании вообще события ночи разлетелись на мелкие осколки. Еще там, на чердаке, который странным образом вырос до необъятных размеров, он все помнил. Но, проспав несколько часов, он обо всем забыл. Вроде как Харальд был с ним или ему только так показалось?

– Может, ты помнишь такую мелодию?

Тележка снова остановилась, и раздался грустный и узнаваемый мотив, наигранный флейтой. Окружение наполнили мерцающие огоньки, а деревья над Эриком склонили кроны. Музыка вызвала странные покалывающие ощущения по всему телу. Как будто мальчик угодил в муравейник. Теперь насекомые бегали и кусали его.

Картина перед глазами расплылась, скудные краски ночного пейзажа смешались в серое пятно. На фоне этого возник силуэт матери. Но ненадолго. Следом его сменила настоятельница Грета. Ее жуткая улыбка растягивалась в стороны, пока тело женщины не разделилось на две части, которые свернулись в светящиеся шары и улетели звездами на черный небосвод.

Мелодия прекратилась. Эрик все так же лежал связанный в тележке.

– Узнаешь? Слышишь? – спросил человек.

– Слышу и узнаю, – ответил завороженно Эрик. Его сознание пребывало где-то на грани сна и реальности.

– Славно, а я вот ее не слышу. – Его голос еще сильнее осип. Человеку пришлось прокашляться, чтобы заговорить как прежде.

– Не слышите? – Эрик искренне удивился. Как он мог ее не слышать, если сам же ее играл.

– Я вообще больше ничего не слышу.

Он снова наполнил инструмент воздухом, и родилась магическая мелодия. Она окружила ребенка, заставив позабыть обо всем. Хотелось противостоять ей. Но все без толку. Спустя несколько секунд Эрик провалился в глубокий сон.

5

Август рассчитывал, что дорога через болота не займет много времени. Но они шли уже полчаса, и тропа никак не хотела заканчиваться. Все это время их сопровождала унылая картина: кривые, поросшие мхом деревья тянули свои сухие, как костлявые пальцы, ветви к черному небу. В воздухе стоял густой запах гниения, от которого хотелось зажать нос.

Лягушки, притаившиеся в лужах по краям тропы, громко квакали, словно предупреждая о чем-то, но всякий раз, как только они приближались к путники, кваканье внезапно затихало. Казалось, что сама природа сдерживала дыхание, наблюдая