Мелодия убийства - Валерий Георгиевич Шарапов

– Что? – Зверев подошел к телу Юлии, осмотрел ее руки, после чего нагнулся и поднял с пола три карандаша.

– Что это? – удивился Зубков.

Зверев нахмурился и, проигнорировав вопрос капитана, снова обратился к Старостину:

– Про пальцы я понял, а что с ногами?

– Ее били по голеням и коленям чем-то мало-мальски острым.

– И это не камень, не нож и не труба! – Зверев повернулся к следователю.

– Я так понимаю, что орудие убийства вы не нашли? – произнес Максим Максимович.

– Раз так, то, скорее всего, убийца унес свое орудие преступления с собой. – Зверев снова наклонился к жертве, аккуратно приподнял голову и несколько минут рассматривал окровавленное лицо. – На затылке жертвы огромная шишка и рассечение, но череп не проломлен. Тут били чем-то тупым. Кроме того, следы от ударов на коленях и голенях. Лицо же пробито в двух местах более острым предметом. Плюс сломанные пальцы и гематомы на губах. Какие отсюда выводы?

– Хочешь сказать, что орудие убийства было не одно. По затылку стукнули чем-то тупым, а лицо исковеркали чем-то более острым? – предположил Зубков.

– У меня иная версия, – продолжал Зверев. – Орудие убийства было одно, а вот орудием пыток…

– Пыток?

– Я абсолютно уверен, что Юлию пытали, а потом убили. И орудием убийства был самый обычный молоток.

Зверев посмотрел на Старостина, тот кивнул:

– Вполне такое допускаю.

Зверев продолжал:

– Предполагаю, что дело обстояло примерно так. Юлия Глухова осталась ночевать в своей гримерке. По словам администратора Сонечки Жуковой, вчера здесь побывала масса народу. Убийца заперся в одной из комнат, а уже под утро подошел к комнате Юлии. Женщина сама впустила в комнату своего будущего убийцу. Выждав удобный момент, убийца ударил свою жертву по затылку бойком, то есть тупым концом молотка, после чего та отключилась. После этого убийца привязал Юлию к кровати и заткнул кляпом рот.

– Все верно! Гематомы на губах это подтверждают! – воскликнул Старостин. – Но я не могу понять, при чем тут карандаши?

– Когда Юлия пришла в себя, убийца сделал примерно следующее. – Зверев взял несколько карандашей и положил их между пальцами и слегка сжал свободной рукой. – Довольно болезненная процедура, но, видимо, этого для убийцы было мало. В конце концов он стал бить носком молотка по ногам жертвы. Ну и в итоге проломил голову Юлии тем же самым молотком.

На мгновение в комнате наступила тишина. Каждый, видимо, восстанавливал у себя перед глазами ту ужасную картину, которую накануне писал не кистью, а молотком ворвавшийся сюда злодей. Спустя какое-то время Зубков мрачно констатировал:

– Если все это и так, то тогда скажи, зачем убийца пытал эту женщину? Что он от нее хотел?

Зверев подошел к окну, достал пачку папирос и закурил.

– Этого я пока не знаю. Но кое-что предположить все же могу. Если верить охраннику Усачову и администратору Софье Жуковой, после прихода в эту комнату Юлии Глуховой сюда никто не входил. Значит, убийца спрятался в одной из комнат на этаже еще вчера, закрыл за собой дверь, потом выжидал. Просидев почти до утра, вышел в коридор, как-то проник в комнату Юлии, сделал свое дело и снова заперся в одной из этих комнат. Когда уборщица Зинаида Пырьева обнаружила труп Юлии, убийца под шумок смешался с толпой зевак и скрылся.

– Вы правы, – подтвердил Старостин. – Такое вполне возможно. Когда случился этот переполох, здесь такое творилось. Сейчас в санатории все сходят с ума. Несколько человек уже выразили желание съехать, это просто ужас.

Зубков буркнул:

– Хорошо, допустим, ты прав, ну и тогда что нам дальше делать? Ведь убийца, если это один из постояльцев, после такого тоже может уехать.

– Может, поэтому мы должны поторопиться…

Зубков зло рассмеялся:

– Я готов торопиться, но, признаться, даже не знаю, с чего начать.

Зверев выждал паузу и сказал:

– Для того чтобы найти убийцу, мы должны узнать тайну Юлии. И одновременно узнать то, ради чего убийца ее пытал. Ну и кроме этого, я бы попробовал поискать в одной из этих комнат окровавленный молоток.

Глава четвертая

Зверев поднялся в свой номер, где застал Медведя. Облаченный во все тот же динамовский костюм, тот с безмятежным видом читал «Правду» и при этом что-то бурчал себе под нос. Увидев вошедшего в комнату Зверева, Медведь снял очки.

– Корею по-прежнему бомбят, эти янки никак не успокоятся, мало им Хиросимы… Правда, и корейцы дают жару, вчера сбили несколько самолетов и положили роту солдат.

Зверев скривил лицо. Ему сейчас было не до янки, не до Кореи и уж тем более не до сбитых корейцами американских самолетов. Произошедшее накануне, казалось, окончательно сломило его дух. Кто же ее так? За что? Пока он находился в гримерке, где привязанная к кровати Юлия приняла свою смерть, Зверев вел себя достойно, но сейчас ему очень хотелось напиться до такого состояния, чтобы мозг отключился хотя бы на время. Сосед, который казался невозмутимым, вновь стал раздражать Зверева. Сейчас ему очень хотелось оказаться в своей холостяцкой однушке, пить водку, а потом уснуть, не раздеваясь. Медведь тем временем убрал газету в ящик.

– А как твои дела, Паша? Накануне ты плохо спал, хочешь, я угощу тебя липовым медом и ромашковым чаем, чай и мед успокаивают?

Да шел бы ты со своим медом к такой-то матушке. Зверев с трудом сдержался, чтобы не сорваться и проскрежетал сквозь зубы:

– Я не люблю сладкое.

– Мед – это другое дело!

– Голова трещит, как мачта при шторме в девять баллов, так оно и неудивительно. Подумать только – две смерти за три дня, вот тебе и приехал отдохнуть. Знать бы, что такое случится, остался бы в Пскове…

– Постой! – перебил Медведь. – Ты сказал две?

Вот тебе раз! Выходит, он ничего не знает.

– А ты что, еще не в курсе? Весь санаторий на ушах, а ты тут газетенки про Корею читаешь. Ты что же, весь день тут просидел, не вылезая?

– Почему же весь день, просто на ужин не ходил, читал вот… Подожди, Паша, а убили-то кого?

Зверев вкратце рассказал события последних нескольких часов, причем выложил все с подробностями, решив ничего не утаивать от своего столь проницательного соседа.

Медведь слушал Зверева, не перебивая, затем зачем-то снова надел очки и какое-то время молчал. Спустя минут пять Медведь встрепенулся:

– Жаль, красивая была женщина, и чтобы вот так. – Медведь выдержал паузу и вдруг снова заговорил: – То есть ты считаешь, что убийца Юлии ее пытал, чтобы узнать что-то? Кроме того, ты сказал,