Мелодия убийства - Валерий Георгиевич Шарапов

– Нет никаких нас…

Ветров скрипуче рассмеялся и заявил как будто между прочим:

– А как же та ночь…

Юлия повысила голос и вдруг зло ухмыльнулась:

– Ты заманил меня к себе домой и взял меня силой. Мне противно вспоминать то, что тогда случилось. Ты мерзавец и трус и никогда больше не получишь того, о чем так грезишь. Я не твоя и никогда твоей не буду. И ты напрасно радуешься тому, что Прохора больше нет. Все это время я терпела твои грязные ухаживания лишь из-за того, чтобы ты не рассказал мужу о той злосчастной ночи. Если бы Прохор об этом узнал, его бы это убило. Я не хотела потерять мужа и только поэтому терпела твое присутствие. Теперь же у меня развязаны руки. Я ухожу! Ухожу немедленно! Да-да, я больше ни дня не останусь здесь и уеду. Так что ищи себе новых музыкантов и новый объект для своих грязных похотливых стремлений.

– И куда же ты поедешь? – спросил Ветров с затаенной обидой.

– У меня есть друг, который сможет мне помочь.

Брови мужчины сдвинулись, голос его дрогнул:

– У тебя есть другой мужчина?

– А что, если и так?

– Что? Кто он?

– Это неважно!

Ветров ударил кулаком в дерево в нескольких сантиметрах от головы Юлии.

– Говори, кто он?

– А если и скажу, что ты сделаешь? Вы только посмотрите на него!

– Убью…

– Ты? – Юлия едко рассмеялась. – Если ты у нас такой смелый, почему же ты терпел ухаживания Дюкова? Ты же видел, как он увивался возле меня. Почему же ты ничего не сделал, чтобы это прекратить?

– Потому что я знал, что Дюков для тебя ничто – пустое место!

– Нет! Ты ничего не сделал, потому что ты подонок и трус! Именно поэтому я не сказала милиции, что в день смерти Прохора ты был в своей гримерке. Тогда дверь в твоей комнате была открыта. Ты слышал, как ко мне приходил Дюков с цветами, но даже не высунул носа. А ну-ка, признайся, а может быть, это ты отравил моего мужа? Ведь такая возможность у тебя была.

Ветров отступил, его щеки покраснели:

– Ты несешь чушь!

– Ну, это как сказать. После освобождения Стасика милиционерам очень нужен новый подозреваемый. Я могу им его предоставить, если ты встанешь на моем пути и постараешься мне помешать.

– Почему же ты раньше этого не сделала?

Лицо Юлии снова стало каменным.

– Потому что, если бы я это сделала, наверняка бы всплыла та грязная история, о которой мы сегодня говорили, та история, которой ты так гордишься. Убирайся, я ухожу. Заберу кое-что из гримерки, и больше ты меня не увидишь.

Юлия толкнула в грудь стоящего перед ней Ветрова и попыталась уйти. Однако сделать это ей не удалось. Ветров схватил женщину за руку и хлестко ударил по щеке.

Пряхин, все это время стоявший без движения, рванулся вперед, но, зацепившись за торчащий из земли корень, не устоял на ногах и упал на примятый снег, растянувшись во весь рост. Падая, он уронил очки и попытался их отыскать. Тем временем, поняв, что они не одни, Ветров отпустил Юлию и, грязно выругавшись, быстрым шагом двинулся в сторону Сосновой горы.

Увидев ползающего на корточках старика, Юлия подошла, без труда отыскала очки и вернула их владельцу. Когда Пряхин поднялся и нацепил на нос очки, Юлии рядом с ним уже не было.

Глава пятая

Когда Пряхин закончил свой рассказ, он еще какое-то время докучал Звереву и Зубкову, пытаясь рассказать о своих болячках, но, к их всеобщей радости, вдруг посмотрел на часы и воскликнул:

– О черт! Меня же жена ждет! Мы же с ней договорились, а я…

Не договорив, Пряхин встал со скамейки и удалился. Когда их пожилой собеседник вошел в здание санатория, Зубков хлопнул в ладоши.

– Ну что, товарищ консультант? Кто из нас был прав? Вот она, картинка, и сложилась. Все ясно как божий день…

– Что тебе ясно? – явно не разделяя восхищения капитана, поинтересовался Зверев.

– Этот чертов худрук Ветров заманил к себе нашу рыжую красотку, овладел ею, а она скрыла это от мужа, так как боялась ему такое рассказать. Тем не менее Юлия не допускала Ветрова к себе, и, совсем отчаявшись, он решил устранить Прохора. По нашим новым сведениям, возможность отравить мундштук саксофона у Ветрова была, и он ею воспользовался. После той встречи с Юлией, о которой нам только что поведал гражданин Пряхин, испугался, что она расскажет нам о том, что именно он мог убить Прохора, худрук пришел к ней в гримерку и укокошил ее, воспользовавшись молотком. Дело в шляпе, мы знаем, кто убийца!

– Что-то тут не вяжется, – хмуро ответил Зверев.

– И что же тебя смущает?

– Если убийца Ветров и убил лишь для того, чтобы убрать свидетеля, то зачем ему было пытать Юлию? Кроме того, надпись на зеркале явно отрицает этот мотив.

Зубков на мгновение задумался, но тут же рьяно выдал:

– Возможно, он таким образом пытался выяснить, про кого говорила Юлия, заявив, что у нее есть некий друг. То бишь он пытался отыскать Щукина.

– Зачем ему это?

Зубков пожал плечами.

– Ну, может, опасался, что Юлия рассказала Щукину про то, что соврала нам, когда сказала, что отравить мундштук могли только Дюков и Стасик Гулько.

– Тогда выходит, что и Щукина он хотел убить.

– А вот это мы ему сделать не дадим.

– Надеешься арестовать Ветрова раньше, чем он доберется до Щукина?

– Не думаю, что это будет сложно сделать. Никуда этот Ветров теперь от нас не денется.

Зверев поднялся, закурил очередную папиросу. Его правая щека опять дрогнула.

– Да нет же, что-то тут не так!

Зубков откинулся на спинку скамейки и раскинул руки. Зверев посмотрел на капитана и в очередной раз отметил про себя, что у того очень неприятное лицо.

– Меня смущает одна вещь! – выдал наконец майор.

– Какая?

– Если старик Пряхин ничего не напутал, то Юлия после встречи с Ветровым собиралась вернуться в санаторий, чтобы забрать какие-то вещи, и в первую очередь письма от Щукина. Если бы она опасалась Ветрова, то взяла бы письма и поспешила убраться, но она осталась в гримерке ночевать. Зачем? Она ведь прекрасно понимала, что там-то Ветрову будет проще всего ее найти.

– Ну, мало ли? Я думаю, что теперь это не важно…

– Очень даже важно! – Зверев коснулся пальцами щеки и вздрогнул, потому что они были холодны как