Рассказы - Роберт Альберт Блох

— Посмотрите, что еще лежит в мешке, — приказал Тиберий.

Третий германец порылся в мешке и вытащил огромного омара, живого, на что указывало шевеление больших острых клешней.

— Помилуй, Тиберий.

— Хотел напугать меня, невежда? — прошептал император. — Стража, суньте ему в лицо вот это, да хорошенько. Германец подошел к рыбаку и провел гигантским омаром по искаженному лицу. Он долго со скрипом елозил омаром по лицу бедняги.

Тиберий стоял и смотрел.

— Вот так, — он улыбнулся. — Еще.

Громадные клешни содрали кожу с обеих щек несчастного.

— Цезарь! Пожалуйста, смилуйся…

— Стража! — Тиберий хихикнул, и его старческий смех стал громче. — Суньте ему в лицо его невиновность. Еще разок!

Рыбак закричал, но германец крепко прижал омара к лицу жертвы. Клешни впились во впалые глаза рыбака. Раздался безумный крик боли, и омара оторвали. Но клешни уже не были пусты. Пустыми были глазницы рыбака. Даже германцы в ужасе отшатнулись от багровой, струящейся кровью пустоты. Но Тиберий все еще смеялся блеющим смехом, который заглушал даже крики ослепленного.

— Отпустите его, — приказал император. — Можешь идти, верный и преданный человек.

Слепой с криком бросился к краю обрыва. Цепляясь когтистыми руками за воздух, он покачнулся на краю, затем упал вперед со скалы и рухнул на камни в сотне футов внизу. Его тело разбилось, оборвав дикий, безумный предсмертный крик. Тиберий прищурился над краем утеса и, пожав плечами, отвернулся.

— Итак, — сказал он. — Стража, можете идти. — Его глаза остановились на разделанной рыбе у его ног. — Может, кто-нибудь из вас отнесет это на виллу? Скажите повару, пусть приготовит рыбу к вечернему пиршеству. Я люблю свежего усача, очень люблю, а этот — просто красавец. Кроме того, было бы неучтиво не насладиться даром этого человека. Он так старался.

Император усмехнулся, когда германцы поклонились и ушли. Тогда Тиберий вновь занял свое место на краю обрыва и раскрыл труд Элефантиды. Через мгновение он глубоко вздохнул. Цезаря мучила скука. Солнце садилось в центре облака, нависшего над западным морем. Оно выглядывало из круглой черноты тучи, как красный глаз циклопа, плывущего по воде. И взгляд красного глаза пал на Тиберия, когда он переворачивал страницы своей книги, пал на него и омыл его лицо кровавым светом. Ночной ветерок шелестел в кустах, шепча ледяным голосом, что день умер. Тиберий почувствовал, как холод пробежал по его худым конечностям, и быстро подошел к краю утеса, чтобы в последний раз взглянуть на воду.

— Клянусь Юпитером! — воскликнул император.

Лодка мертвого рыбака все еще стояла на якоре. Но не это смутило его августейшее величество, а вид того, что находилось рядом в сумерках. Другая лодка. Там на якоре стояло длинное странное судно. И весел у него не было, хотя это явно была какая-то варварская посудина. Шорохи в кустах обрели новые, угрожающие тона.

Тиберий схватился за свисток. Шорох стал громче. Был ли это призрак мертвого рыбака, вернувшийся отомстить?

Император неистово засвистел. А потом кусты раздвинулись. Человек в лохмотьях, со спутанной бородой, с окровавленным на закате лицом. Это был рыбак! Но нет, только пурпурный свет обрисовал лицо так, как будто на нем кровь. И борода у этого человека была белая. Его лохмотья тоже белели, как и кожа. Кроме того, у него были глаза. Тиберий не мог оторваться от этих глаз. Они горели ярче солнца, и более глубоким, притягательным огнем. Они в сумерках тлели на этом лице, когда человек медленно приближался. Тиберий закричал:

— Стража! Быстро!

Он бормотал команды на германском наречии, а фигура все приближалась. Из-за деревьев показались стражники. Мужчина, казалось, не замечал их. Он приблизился к Тиберию с медленной улыбкой на лице.

— Стража! Со скалы его, быстро! — закричал император. Германцы набросились на незнакомца и понесли его назад. Он не сопротивлялся. Один из германцев поднял огромного омара, все еще лежавшего на песке, и ткнул им пленнику в лицо. Омар прижал клешни к покрасневшим глазам, но жертва не издала ни звука.

А потом они сбросили его со скалы, швырнули вниз прямо на камни, и Тиберий закричал от страха и ярости. С пляжа донесся слабый плеск, затем наступила тишина. Его императорское величество молча отослал стражников, затем медленно повернулся и последовал за ними. Появление этого второго, пугающего незнакомца было уже слишком. Отныне он не будет принимать посетителей. Все, кто заявятся, будут сброшены со скалы, как и надоевшие ему фавориты. Тиберий не мог допустить своего убийства. Он и так скоро умрет, и никто не должен торопить этот ужасный конец. Но кто этот человек со зловещими глазами? Впрочем, неважно. Он мертв, и эти красные глаза были выжжены навсегда. Ветер сильно зашумел за спиной Тиберия.

Слишком сильно. Император внезапно понял, что за ним следят. В панике он снова схватился за свисток, висевший на шее. Но первыми до него добрались чужие руки — тонкие и белые, они лежали на шнуре, на золотом свистке. Потом легли ему на плечи. Тиберий, онемевший от страха, повернул голову. Он смотрел в красные горящие глаза безглазого мертвого незнакомца, которого сбросил со скалы!

— Здравствуй, цезарь! — глубокий голос словно проникал в душу, хотя и был тихим, как шепот.

— Прочь! Ты мертв. Я убил тебя, — выдохнул Тиберий. Он чувствовал, что сходит с ума.

— Я хочу поговорить с тобой, цезарь.

— Прекрати пялиться на меня! У тебя нет глаз. Я убил тебя.

— Да, Цезарь. Ты убил меня, вырвал мне глаза и сбросил со скалы, как сбросил того бедного рыбака. Но я не рыбак, цезарь. Меня нельзя ослепить или убить.

— Ты его призрак, — простонал император.

— Нет, это не так. Но я владею силами более могущественными, чем у потусторонних существ. Ты видел, как я умираю, а теперь видишь, как я ожил. Подобные вещи должны интересовать тебя, цезарь. И я пришел, чтобы рассказать о них.

— Да.

— Я позволил исполнить твою волю, хотя мог бы уничтожить твоих германцев одним взглядом — и тебя тоже, мой друг Тиберий, — красные глаза источали мощь.

— Да, ты прав. Пойдем, будь моим гостем за ужином сегодня вечером на вилле. Затем мы поговорим.

Ложе императора было мягким, а стол полон яств. Рабы, слуги, музыканты и гости императора были внимательны и заботливы. Но император не обращал внимания на комфорт, еду, напитки и развлечения. Он сидел, уставившись на седобородого, и слушал только его шепот. Незнакомец неподвижно сидел за большим столом. Он не расслаблялся под опахалами рабов и не вкушал яств, которые стояли перед ним. Вместо этого он пил вино из специального кувшина,