Зеркала-озера - soverry

пожимает плечами — совсем точно так же, как делает и она. У них часто жесты совпадают, а ей и в голову не приходило, насколько они вообще одинаковые с тетей. Настолько много у них этого семейного.

— В любом случае, ее трансы начались раньше моих. Я тогда уже знала все о них в теории, но ничего на практике. Потому научилась как раз благодаря твоей маме.

Алёна в тарелку пялится, взгляд не поднимает и молчит какое-то время.

— Я скучаю по ней.

— Знаю, милая. Я тоже по ней скучаю.

Виснет пауза, но не из противных, а та самая, которая случается, если вы в разговоре затронули что-то настолько личное, что-то больное, но при этом прекрасное, что хочется просто помолчать. Просто подумать и переварить сказанное.

Потом Алёна отставляет в сторону миску с недоеденной кашей, кладет в нее ложку и двигается в сторону. Ладонью по кровати рядом хлопает, и тетя скидывает тапочки, ложится рядом, а Алёна под руку к ней подлезает и сжимает в объятиях.

— Если они будут повторяться, то считай, мы знаем, чем ты будешь заниматься после квалификации, — ласково говорит Марта, по голове ее гладит, и Алёна глаза прикрывает. — А если нет, то ничего страшного. Найдешь что-то другое, более подходящее и интересное.

— Иногда мне кажется, что я единственная не знаю, чем хочу заниматься после квалификации.

— Это не так. Да и потом, у тебя есть еще целый год, чтобы определиться.

Точно.

Целый год.

Целый год на то, чтобы разобраться, к чему и куда ее тянет. Двенадцать месяцев и еще несколько, чтобы понять, будет ли она кем-то вроде городской ведьмы — подобно Марте — или запрется в небольшом домике в лесу, чтобы и дальше спокойно общаться с разными лесными духами и все же научиться травничеству.

Бесконечное множество минут, чтобы просто понять себя.

Много и мало одновременно. Кто бы что ни говорил.

— А ты когда поняла, чем хочешь заниматься?

— Я? — переспрашивает тетя и взгляд на нее скашивает. Алёна кивает. — Не знаю. Временами мне кажется, что я всегда видела свое будущее таким, каким является мое настоящее. Мне не хотелось гулять среди рек и озер или огнем отстаивать наш ковен. Вообще что-либо отстаивать.

Алёна когда-то слышала о воинствующих ведьмах, благодаря которым вроде как не столько удается придерживаться порядка, сколько защищать вид в целом, не различая ведьм на светлых и темных, лесных или водяных. И единственное, что запомнила, — то, что в их ковен не так просто попасть. Одной квалификации мало.

А еще среди них нет ни одного мужчины.

И если кому-то это и кажется странным, то все молчат. Вмешиваться в дела их ковена все равно, что лезть туда, где тебя не ждут, ни о чем не спрашивают.

Поговаривают, что неугодных они сжигают заживо, но это уже граничит с мифами и легендами где-то. Представить то, что в современном мире кто-то и кого-то действительно сжигает, получается с трудом. Вроде сценария к хорошему экшн фильму. Сценария, который не имеет ничего общего с реальной жизнью.

— Но это нормально, — продолжает Марта. — Не все знают, где их место. Ты не должна искать его прямо здесь и сейчас. У тебя есть время. На самом деле, у тебя есть вся жизнь, чтобы с этим разобраться.

— Точно, — задумчиво произносит Алёна.

Марта приподнимается, и ей приходится выпустить тетю из объятий.

— Отдохни, — советует та. — Можешь полежать, но постарайся не засыпать обратно. Моему отвару нужно время, чтобы подействовать.

И когда доходит до двери, оборачивается и добавляет:

— И еще. Не бегай в туалет ближайшие полчаса.

— Серьезно? — усмехается Алёна.

— Если бы это была шутка, ты бы поняла, — отзывается тетя добродушно и выходит из комнаты.

Алёна прыскает от смеха и затыкает себе рот на всякий случай. Не хотелось бы своим глупым смешком обидеть ту, которая так забоится о ней после этого внезапного транса.

Транса, который возвращает ее к мыслям о матери.

И это не ужасное, сбивающее с ног ощущение беспомощности. Скорее светлая грусть и желание пересмотреть старые фотографии. (Как будто они хоть раз помогали в должной мере.) Интересно, каким был первый транс у нее? Как она с ним справилась и думала ли о нем столько же, сколько Алёна сейчас думает о своем?

Семейные проявления ведьмовства, конечно, не редкость. Они скорее типичны, чем редки; так что в этом нет абсолютно ничего необычного или внезапного, но теперь, когда она об этом думает, то не пытается проанализировать увиденное. Поступает совсем иррационально и нелогично. На подушки откидывается и пытается вспомнить, видела ли хоть раз маму в состоянии транса.

То ли память подводит, то ли ничего не находится в голове.

Ничего даже около, ничего хоть отдаленно похожего на транс.

Алёна тяжело вздыхает и глаза зажмуривает. Марта говорила не спать, но ничего не сказала по поводу того, что нельзя лежать с закрытыми глазами. Она находит эту уловку будто случайно, какое-то время лежит с закрытыми глазами и пытается просто вспомнить, как выглядела мама в последний раз, когда она ее видела.

Пытается представить, что она могла бы ей сказать, узнав о случившемся.

Получается крайне условно. Получается совсем не то, что хотелось бы. Поэтому она открывает глаза, осматривает комнату, будто чужую, и решает, что неплохо бы с кем-то поговорить, просто обсудить это, потому что перебирать мысли в голове можно до бесконечности, но это не приведет ни к чему.

Лишь к состоянию, близкому к желанию порыдать.

На телефоне слишком мало зарядки, забыла зарядить, видимо. Алёна глаза закатывает разочарованно, но решает все же забить на эту небольшую неудачу.

Последнее сообщение от Леты, но она пролистывает диалог с ней, совершенно забывая о том, что та фактически разрешила говорить с ней на любые темы. Сейчас нужен кто-то другой. Ближе, тот, кто ее поймет.

Та.

У Димки предсказуемо занято, хотя не то чтобы она очень часто висела на телефоне (или просто Алёна ее плохо знает?), поэтому приходится все же пойти за зарядкой. Алёна роется в нижнем ящике тумбочки, когда телефон начинает звонить.

— Да?

— Звонила? — у Димки голос задорный, точно не такой же рассеянно-потерянный, как у ее подруги. — Я тут просто немного занята была.

— Да, звонила, — получается задумчиво.

Алёна обратно на кровать возвращается, забирается с ногами и вилку в розетку