Современный зарубежный детектив-9. Компиляция. Книги 1-20 - Роберт Уилсон

— Ты еще жил дома, когда он привозил Себастьяна, пока сам ездил на гастроли и на съемки? Сколько тебе тогда было лет?

Губы Сальвадора беззвучно задвигались. Казалось, он резал ими воздух на маленькие ломтики. Феррера похлопала его по плечу:

— Сальвадор, не бойся, это не допрос. Я сказала тебе по дороге сюда: последствий не будет. Ты не подозреваемый. Мы просто хотим поговорить и выяснить, нельзя ли помочь твоему двоюродному брату.

— Мне было шестнадцать, — наконец ответил он. — И брату моему никто не поможет.

— Ты знаешь, что случилось с Себастьяном?

Рука Сальвадора с сигаретой дрожала. Он кивнул и шумно выдохнул, будто вместе с воздухом хотел избавиться от воспоминаний.

— Ты употребляешь героин? — переменил тему Фалькон, чтобы на время отвлечь Сальвадора.

— Да.

— Как давно?

— С пятнадцати лет.

— А до этого?

— Я курил гашиш лет примерно с десяти, пока он не перестал на меня действовать. Тогда я перешел на героин.

— Как он действует?

— Уносит меня от себя самого… туда, где мой разум и тело чувствуют себя как дома.

— И где это?

Сальвадор поморгал и метнул взгляд на Фалькона, не готовый к подобным вопросам.

— Там, где свобода, — сказал он. — То есть нигде.

— Ты уже кололся героином, когда Себастьян впервые приехал к вам пожить?

— Да, я помню…

— Что ты помнишь о Себастьяне?

— Он был милым ребенком.

— И все? — спросил Фалькон. — Ты с ним не говорил и не играл? Ведь мать его бросила, отец уехал. Он должен был относиться к тебе как к старшему брату.

— Когда тебе шестнадцать и ты колешься героином, много времени уходит на добычу денег, — сказал Сальвадор. — Я был слишком занят воровством сумочек у туристов и попытками скрыться от полиции.

— Почему ты так рано начал курить гашиш?

— Все его курили. Тогда его можно было купить в баре вместе с кока-колой.

— Все равно, десять лет — это слишком рано.

— Вероятно, я был несчастлив, — неуверенно улыбнулся Сальвадор.

— Из-за домашних неприятностей?

— Мой отец был очень строгим, — сказал Сальвадор. — Он нас бил.

— Что значит «нас»? Тебя и твою сестру?

— Не сестру… Она его не интересовала.

— Не интересовала? — переспросил Фалькон. Сальвадор раздавил сигарету и зажал руки коленями.

— Слушайте, — обиделся он. — Я не люблю… оскорблений.

— Я просто хотел точнее понять, о чем ты говоришь, вот и все, — объяснил Фалькон.

— Она могла делать что угодно — я это имел в виду.

— Тогда кто такие «мы», когда ты говоришь, что он «вас» бил?

— Мои друзья, — ответил Сальвадор, дернув плечом.

— А что говорили родители твоих друзей, когда твой отец бил их детей?

— Он всегда обещал, что не расскажет, как плохо они себя вели, так что родителям не сообщали.

Фалькон посмотрел на Ферреру, та подняла брови и перевела взгляд на Сальвадора. На лбу его выступил пот, хотя кондиционер интенсивно работал.

— Когда была последняя доза? — спросил Фалькон.

— Я в порядке, — ответил он.

— У меня для тебя печальные новости.

— Я уже в печали, — сказал Сальвадор. — Вы не сможете опечалить меня еще больше.

— Твой дядя Пабло умер в субботу утром. Покончил с собой.

Кристина Феррера прикурила и протянула Сальвадору сигарету. Он согнулся и уперся лбом в край стола. Его спина тряслась. Минуту спустя он выпрямился. По лицу текли слезы. Он их вытер. Увидел сигарету, затянулся, проглотив дым.

— Я спрошу тебя еще раз: ты был в хороших отношениях со своим дядей Пабло?

На этот раз Сальвадор кивнул.

— Ты часто с ним виделся?

— Несколько раз в месяц. У нас была сделка. Он дает мне деньги на героин, если я себя контролирую. Он не хотел, чтобы я воровал и снова попал в тюрьму.

— Сколько это продолжалось?

— Последние три года, с тех пор, как я вышел, и перед тем, как меня упекли.

— Тебя ведь посадили за торговлю наркотиками?

— Да, но я не торговал. Я просто попался, имея при себе слишком много героина. Поэтому получил только четыре года.

— Пабло в тебе разочаровался?

— Он единственный раз на меня разозлился, когда я украл что-то из его коллекции, — сказал Сальвадор. — Это был обыкновенный рисунок, какие-то пятна на бумаге. Я продал его за двадцать тысяч песет — цена дозы. Пабло сказал, он стоил три сотни долларов.

— Так говоришь, Пабло разозлился?

— Он был в ярости. Но, знаете, он меня даже не ударил, хотя по меркам моего отца был вправе содрать с меня кожу заживо.

— И после этого вы заключили сделку?

— Как только он остыл и получил назад рисунок.

— Как часто ты в то время видел Себастьяна?

— Довольно часто, когда Себастьян начал учиться в Академии художеств. Потом мы какое-то время не виделись, пока я не узнал, что Пабло купил ему квартирку на улице Иисуса Всесильного. Я ходил туда, чтобы убраться с улицы и уколоться. Когда Пабло узнал, он внес еще один пункт в наше соглашение. Мне пришлось пообещать не встречаться с Себастьяном, пока я не завяжу. Пабло сказал, у Себастьяна и так с психикой не в порядке и он не хотел бы добавлять к проблеме наркотики.

— Ты выполнил обещание?

— Да Себастьян никогда не интересовался наркотиками. У него были свои способы отгораживаться от мира.

— Какие, например?

— Он называл это «бегством к невинности и красоте». У него в квартире была комната, куда не доходили свет и звуки. Я обычно там кололся. Он нарисовал на потолке точки светящейся краской. Ты словно был окутан бархатистой ночью. Он лежал там, слушал свою музыку и записи стихов, которые сам начитывал.

— Когда он обустроил эту комнату?

— Как только Пабло купил квартиру… пять или шесть лет назад.

— Почему Пабло купил ему эту квартиру?

— Вместе им жилось непросто. Они воевали… словесно. Потом переставали разговаривать друг с другом.

— Пабло когда-нибудь бил Себастьяна?

— Ни разу не слышал.

— А твой отец?

Молчание.

— Я имею в виду, когда он жил в вашей семье, — сказал Фалькон.

Казалось, Сальвадор стал задыхаться. Феррера встала сзади и успокаивала его, положив руки на плечи.

— Ты хотел бы помочь Себастьяну? — спросил Фалькон.

Сальвадор кивнул.

— Здесь нечего стыдиться, — сказал Фалькон. — Все, что ты скажешь, будет использовано только в помощь Себастьяну.

— Есть, чего стыдиться, — чуть не выкрикнул он неожиданно зло, ударив себя в грудь.

— Мы здесь не затем, чтобы тебя осуждать. Это не суд моралистов, — сказала Феррера. — Всякое случается с нами в юности, и мы никак не можем…

— С тобой-то что случилось? — повысил голос Сальвадор, отстраняясь от ее рук. — Какого хрена с тобой