Возвращение Явленной - Евгений Евгеньевич Сухов

шаркал ослабевшими ногами. Переехав в свою прежнюю квартиру на Мейда-Вейл, Фредерик подолгу гулял по берегам Regent’s Canal, отличавшимся особой атмосферой, и вспоминал свои знаменитые экспедиции, прославившие его на весь мир. А спустя некоторое время Фредерик тихо скончался, выполнив тем самым последнее дело своей яркой и незаурядной жизни.

Глава 9

1958 год

Это большие деньги

Нотариус Мартин Бремен выложил пакет из темно-синей бумаги, скрепленный сургучной печатью:

— Мистер Фредерик Митчелл-Хеджес отдал распоряжение огласить завещание на сороковой день после его смерти. А еще велел передать вам свое предсмертное письмо. Как душеприказчик я исполняю его волю… — Он передал Анне конверт и принялся зачитывать завещание. «Я, Фредерик Митчелл-Хеджес, находясь в твердом уме и в относительном добром здравии, завещаю своей приемной дочери Анне Митчелл-Хеджес все свое состояние, движимое и недвижимое имущество, все счета, открытые на мое имя, общая сумма на которых составляет около десяти миллионов фунтов стерлингов. А также оставляю ей в собственность квартиры в Париже и в Лондоне, а также дом в Амстердаме. Но, самое главное, я завещаю ей беречь духовное наследство, чтобы она никогда не сворачивала с пути, выбранного нами однажды». Вот, собственно, и все, — нотариус сложил лист бумаги вчетверо. — Вы — прямая наследница Фредерика, ни о чем беспокоиться не следует. Никаких других наследников в завещании, кроме вас, не значится. Состояние вашего отца весьма приличное, его вполне хватит вам на всю жизнь. Если, конечно, вы не будете играть в рулетку… — Немного помедлив, Мартин добавил: — Его будет достаточно даже в том случае, если вы больше не будете работать ни одного дня. — Он пристально посмотрел на Анну. — Но, если вы надумаете организовать экспедицию… боюсь, что ваше состояние быстро улетучится.

Мартин Бремен был давним другом Фредерика Митчелл-Хеджеса, он доверял ему свои самые сокровенные тайны. Поэтому уход Фредерика он переживал очень тяжело. Его выразительные карие глаза запали, под ними обозначились глубокие тени, лицо выглядело уставшим и постаревшим.

В той или иной степени Мартин Бремен участвовал в событиях, где Фредерик Митчелл-Хеджес являлся главным действующим лицом. Друзья часто с ностальгией вспоминали то время, когда они были молодыми, нищими, но самоуверенными, что помогало им строить амбициозные планы, большинству из которых, даже самых невероятных, было суждено осуществиться.

Мартин Бремен помнил, как Фредерик, едва достигнув двадцатилетнего возраста, заработал свой первый миллион, который тут же потратил на авантюрную экспедицию, не принесшую ему ни славы, ни денег, зато он накопил бесценный опыт путешествий, которым впоследствии пользовался всю жизнь. Эта экспедиция стала и его первым глубоким разочарованием.

Далее каким-то невероятным образом Фредерику удалось преумножить остатки былого состояния, а еще через несколько месяцев неугомонный Фредерик стал богаче прежнего едва ли не вдвое.

Впоследствии Митчел-Хеджес разорялся еще трижды, но всякий раз ему удавалось не только вернуть утраченное состояние, но и увеличить его в несколько раз. Казалось, что ему улыбается удача, но дело было не только в этом: за каждым его действием стоял строгий математический расчет, разумный риск и тонкое чутье на сенсацию.

Мартин Бремен стал свидетелем того, как Фредерика Митчелл-Хеджеса вдруг в одночасье накрыла мировая слава, за его экспедициями, проходившими в различных уголках света, неизменно наблюдали самые именитые, падкие на сенсации периодические издания мира, глянцевые журналы с удовольствием печатали на своих обложках «мистера Удачу» (как его называли журналисты) на фоне горных вершин Анд среди ацтекских пирамид или с рюкзаком за плечами в непроходимых джунглях в поисках пиратских сокровищ.

Мартину Бремену было известно, как глубоко Фредерик переживал безвременную кончину своей молодой супруги. Эта утрата подтолкнула его к решению удочерить девочку, которая впоследствии стала его верным другом и соратником.

Сейчас, глядя на Анну, Мартин постарался скрыть от нее свою скорбь и постарался изобразить на лице нечто вроде ободряющей улыбки. Вряд ли эта молодая женщина испытывала те же страдания, какими был преисполнен он сам в эти дни после потери близкого друга.

— Я бы хотела остаться в одиночестве, — произнесла Анна. — Я сама вскрою конверт… Если это возможно.

Мартин Бремен ожидал нечто подобное. Ему был хорошо известен тип таких женщин, как Анна: они быстро приспосабливаются к обстоятельствам, не держатся прежних привязанностей, легко приобретают выгодные знакомства, не прочь пуститься в авантюрные приключения и ради собственного удовольствия готовы тратить целые состояния.

— Как вам будет угодно, — легко согласился Мартин Бремен, перевоплощаясь в мистера Учтивость. — Если вам что-то потребуется, дайте мне знать. Буду рад быть вам полезен!

Едва кивнув, нотариус направился к выходу. Не так он рассчитывал проститься, оставалась какая-то недоговоренность.

— Извините меня за мою назойливость, мистер Бремен, — неожиданно сказала Анна. — Я хотела вас спросить… — Нотариус остановился и в ожидании обернулся на наследницу. На красивом лице молодой женщины ни тени скорби: смерть приемного отца она восприняла стоически. Вряд ли ей когда-нибудь придется горевать больше, чем сейчас. Сильная женщина… Она не однажды проявляла свой твердый характер в трудных экспедициях, в которых неизменно оставалась компаньоном отца. Такой она выглядела и сейчас, доказав, что умеет прекрасно справляться со всеми переживаниями. Даже внешне она напоминала Митчелл-Хеджеса — сухощавые аскетические черты, и, если не знать, что она его приемная дочь, можно было бы подумать, что она унаследовала внешность от Фредерика.

— Я вас слушаю, говорите, — повернулся нотариус к Анне.

— Вижу, что вы очень переживаете кончину Фредерика, — произнесла Анна.

— Гораздо сильнее, чем вы можете подумать. Сорок дней назад я лишился единственного друга. И теперь мне до конца своих дней придется пить шотландский виски в одиночестве.

— Я поняла вас. Спасибо вам…

— За что?

— За преданную дружбу с моим отцом. И еще… соболезную вам.

Не ответив, Мартин Бремен распахнул тяжелую дверь и вышел.

Некоторое время Анна рассматривала тяжелый конверт; изучала на сургучовой печати приметные буквы, неровности, а потом решительно подняла его и оторвала край.

Внимательно, как бы вчитываясь в тайный смысл написанного, она прочитала письмо. По своей сути оно было простым и очень душевным. Фредерик искренне любил дочь. В каждом слове чувствовалась забота о ее дальнейшей судьбе. Кроме недвижимости, составлявшей значительную часть наследства, и банковских счетов, ей была завещана коллекция картин, имевших высокую художественную ценность, а также драгоценности, ранее принадлежавшие его жене.

В письме обговаривалась судьба Казанской иконы Божьей Матери, которую он велел передать в бессрочное пользование Русской православной церкви заграницей. «Анна, а еще я хочу, чтобы икону Казанской Божьей Матери ты передала безвозмездно Русской Православной церкви заграницей… Возможно, когда-нибудь она найдет себе дорогу и вернется в Россию, но это уже будет после меня. Люблю тебя, моя доченька, и очень жалею, что я тебя так мало