Синдром пустоты - Эдуард Сероусов

– Ты пропал на полчаса, – сказала она. – Я волновалась.

Полчаса? Мне казалось, прошло не больше пяти минут.

– Извини, – я натянуто улыбнулся. – Голова немного закружилась. Думаю, мне лучше поехать домой.

– Домой? – она удивленно подняла брови. – Но вечеринка только начинается! У нас еще столько всего интересного впереди.

Я посмотрел через ее плечо на гостиную, где продолжалось веселье. Пустые лица, пустые разговоры, пустые жизни. Люди, заполняющие внутреннюю пустоту наркотиками, сексом, показным потреблением. Моя прежняя жизнь, от которой я пытался уйти.

– Извини, Лина, но мне действительно нужно идти, – твердо сказал я. – Спасибо за приглашение.

Она странно посмотрела на меня.

– Ты изменился, Кирилл, – наконец произнесла она. – Не знаю, что с тобой произошло, но ты уже не тот человек, которого я знала.

– Надеюсь, что так, – искренне ответил я.

Выйдя из подъезда, я глубоко вдохнул ночной воздух. Эйфория от кокаина еще держалась, но уже сменялась знакомым чувством опустошения и неясной тревоги. Я не взял с собой ничего – ни грамма порошка, ни обещания продолжить вечер позже. Впервые за много лет я сознательно отказался от возможности продлить удовольствие.

Маленькая победа, но все же победа.

Я не поехал домой. Ноги сами понесли меня через ночной город, мимо освещенных витрин и шумных клубов, мимо спешащих куда-то людей и тихих дворов. Я шел без цели, пытаясь проветрить голову, избавиться от остатков наркотического тумана.

К рассвету я оказался у реки. Сел на парапет набережной и смотрел, как первые лучи солнца окрашивают воду в розовые тона. Город просыпался – дворники подметали улицы, первые машины появлялись на дорогах, ранние бегуны совершали пробежки вдоль набережной.

Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Веры Соколовой: «Нашла кое-что интересное. Встретимся сегодня в 11:00, то же место».

Я посмотрел на часы – 6:30 утра. У меня было несколько часов, чтобы привести себя в порядок перед встречей. И еще один шанс сделать правильный выбор.

Квартира встретила меня тишиной и запустением. Немытая посуда в раковине, разбросанная одежда, пыль на поверхностях – следы недель пренебрежения бытом. Символ того, во что превратилась моя жизнь.

Я принял длинный холодный душ, пытаясь смыть с себя не только запах сигарет и духов, но и ощущение грязи, которое оставила вечеринка. Приготовил крепкий кофе, съел тост с джемом – первый нормальный завтрак за долгое время. Переоделся в чистую одежду, начисто выбрился, даже прибрался в квартире. Маленькие, но важные шаги к возвращению контроля над своей жизнью.

К 10:30 я был готов. Физически – насколько это возможно после ночи, проведенной под кокаином и без сна. Ментально – решительнее, чем когда-либо. Разговор с призраком Соколова, был ли он галлюцинацией или гласом моей совести, оставил след. Я больше не мог лгать себе. Не мог прятаться от правды в наркотиках и пустых удовольствиях. Не мог продолжать быть частью системы, которая убивает людей ради прибыли.

Путь предстоял сложный, опасный, возможно, смертельный. Но альтернатива – продолжать жить, как прежде, – была еще страшнее.

В кафе «Март» я пришел ровно к 11:00. Вера уже ждала, сидя за тем же угловым столиком с видом на весь зал. Предусмотрительность, рожденная опасностью.

– Выглядишь паршиво, – заметила она вместо приветствия, когда я сел напротив.

– Бессонная ночь, – уклончиво ответил я. – Вы сказали, что нашли что-то интересное?

Она внимательно посмотрела на меня, словно оценивая мое состояние и решая, стоит ли доверять мне сегодня. Видимо, что-то в моем взгляде убедило ее.

– Да, – она достала из сумки тонкую папку. – Я нашла дневник Алексея. Не флешку с документами, к сожалению, но кое-что, что может помочь нам её найти.

Она открыла папку и положила передо мной фотографию страницы из блокнота, исписанной мелким почерком Соколова.

– Это его последние записи, сделанные за день до смерти, – пояснила Вера. – Смотрите сюда.

Она указала на абзац, обведенный красным маркером:

«М.Л. согласился хранить копию. Безопасное место, куда они не доберутся. Ирония судьбы – враг у них под носом. Встреча завтра, 19:00, передам оригиналы. Если со мной что-то случится, все материалы у него».

– М.Л., – медленно произнес я. – Михаил Левин?

Вера удивленно посмотрела на меня.

– Вы знаете его?

– Возможно, – я кивнул. – Михаил Левин, психотерапевт. Работает с топ-менеджментом «Меркурий Групп». В том числе со мной. Рогов направил меня к нему после… после смерти вашего брата, когда у меня случился срыв.

– Психотерапевт «Меркурий Групп»? – Вера нахмурилась. – Это не может быть совпадением. Но зачем Алексей доверил материалы человеку, работающему на холдинг?

– Потому что, – я вспомнил свои ночные исследования, – Левин двадцать лет назад преподавал на факультете журналистики. Был учителем вашего брата. В одном интервью Соколов упоминал его как человека, который научил его «важнейшему принципу журналистики: не доверять документы одному источнику».

– Вы хорошо подготовились, – в голосе Веры прозвучало уважение.

– Я пытаюсь понять, что происходит, – честно сказал я. – И кому можно доверять.

– И что вы думаете о Левине? Ему можно доверять?

Я задумался. Наши сессии с доктором Левиным были откровенными, он казался искренне заинтересованным в моем благополучии, а не в интересах компании. Но мог ли я полностью доверять этому впечатлению?

– Не знаю, – наконец ответил я. – Но если ваш брат доверил ему материалы, у него были на то причины. Нам нужно выяснить, кто такой Левин на самом деле и что у него может быть.

– У меня назначена с ним встреча сегодня днем, – сказал я. – Это шанс прощупать почву. Но нужно быть очень осторожным. Если он действительно хранит материалы вашего брата, но при этом работает на «Меркурий Групп», ситуация очень сложная.

– Будьте предельно осторожны, – предупредила Вера. – Если Левин заподозрит, что вы что-то знаете, он может предупредить Рогова. И тогда…

Она не закончила фразу, но я понял. Тогда меня ждет судьба Алексея Соколова.

– Я буду осторожен, – пообещал я. – Есть еще кое-что, что вы должны знать. О новых онкопрепаратах.

Я рассказал ей о своих находках – о сомнительных клинических испытаниях, о неизвестных экспертах, подписавших заключения, о слишком хороших результатах без упоминания побочных эффектов.

– Все указывает на то, что это очередная афера, – закончил я. – Но масштабнее предыдущих. Рогов вкладывает в этот проект огромные деньги и ресурсы. Это приоритет для холдинга.

– Нужно остановить их, – твердо сказала Вера. – Если эти препараты выйдут на рынок…

– Знаю, – кивнул я. – Мы работаем над этим. Но нам нужны неопровержимые доказательства. То, что не смогут замять или объяснить «ошибкой».

– Флешка Алексея, – она задумчиво покачала головой. – Там должно быть все. Он работал над этим расследованием больше года. Собирал документы, свидетельства, анализы. Если мы найдем