Дело о лесном монстре - Марина Серова

Если судить только по количеству школьников, которых они с директрисой встретили во время этой незамысловатой экскурсии, Таня могла сделать вывод, что сейчас у них урок. Но тогда почему прогульщики — если они таковыми были — не шарахались от директрисы и не пытались спрятаться или убежать, пока их не заметили? Может, все-таки перемена? Тогда где все другие ученики?

— У вас здесь очень просторно и интересно, — без тени притворства, но лишь с легкой долей сарказма выпалила Иванова, когда директриса — Клавдия Петровна, как услужливо подсказала память, — вновь начала рассказ о том, кто и когда основал эту школу. У Тани уже откровенно голова кружилась от этих повторяющихся раз за разом идентичных рассказов.

— Но я пришла, чтобы поговорить о пропавших девочках.

— Конечно-конечно, — затараторила Клавдия Петровна.

Лет десять, а то и пятнадцать назад ее можно было бы назвать женщиной средних лет. На голове аккуратно собранный строгий пучок седых волос, такой же строгий костюм-двойка, темно-серый в совсем тонкую белую вертикальную полоску, поверх которого на плечи Клавдия Петровна накинула ярко-красную шаль. Она казалась мягкой и добавляла, казалось бы, серьезному образу директрисы какой-то атмосферности и уюта. Будто еще минуту назад она сидела в кресле и вязала своим внукам разноцветные свитеры на зиму, а теперь ее выдернули с насиженного места и попросили провести экскурсию для городской гостьи.

Признаться честно, Тане даже понравилось слушать плавный и неторопливый голос Клавдии Петровны. Вот бы она еще одно и то же из раза в раз не повторяла, было бы идеально.

— Могу сказать о том, что девочки были сплоченной командой. Они были буквально, как говорится, неразлейвода.

— Что ж, даже никогда не ссорились?

— Ссорились, конечно. — Клавдия Петровна тепло улыбнулась и поправила шаль, еще сильнее кутаясь в нее. Пусть в помещении совсем не было холодно, но Ивановой это не показалось странным. — Покажите мне друзей, которые никогда не ругались? Всегда может найтись какая-то мелочь, которая будет способна рассорить. Но дружба потому и дружба, что должна уметь преодолевать эти мелочи.

Было бы, конечно, интересно послушать и подискутировать на эту тему, но сейчас у Тани совсем не было времени.

— И кто из девочек ссорился больше всего?

Директриса с тяжелым вздохом призадумалась. Будто одна только мысль о ссорах четырех ее учениц причиняла ей почти физическую боль.

— Я бы сказала, что чаще всего конфликтовали Лера и Тая. Лерочке всегда хотелось что-то делать. Она тянула компанию за собой. В то же время Тая хотела покоя. Они были как две противоположности, сплотившиеся вокруг замкнутой Юмы и ответственной Светы.

Иванова хотела вытащить блокнот, но рассудила, что и так сможет запомнить. А если что, потом тезисно законспектирует, когда закончит разговор.

— И что же? Сильно ругались?

— Да по-разному бывало. Помню, как-то пару раз было, что кричали друг на друга чуть ли не на всю школу. Но чаще это были так, мелочи, которые забываются к концу дня.

— И по поводу чего были те большие ссоры? — не унималась Таня. Наводящие вопросы сейчас были слишком необходимы, дабы не позволить Клавдии Петровне вновь пуститься в пространные рассказы о собственной школе.

— Даже не помню уже. Это было накануне пропажи Светы в последний раз. — женщина скривилась, заставляя свою память работать усерднее и поскорее отыскать ответ. Таня надеялась, что у нее выйдет, но, судя по всему, надежды оказались тщетны.

— Нет, не буду обманывать. Не вспомню точно.

Иванова покачала головой, не скрывая своего разочарования. Ей не давала покоя мысль, что эта ссора могла привести ее к каким-то ответам. Мало ли какая кошка могла пробежать между девочками. И вот теперь ухватить эту кошку за хвост не представлялось возможным.

— Но Виктор Викторович должен помнить, — вдруг с радостью в голосе выпалила директриса, поднимая кверху морщинистый указательный палец. — Та ссора случилась на его уроке. Да и у него-то память точно лучше, чем у меня, старой.

Таня не стала лукавить и убеждать Клавдию Петровну, что она не такая уж и старая. Вместо этого она поспешила перейти поскорее к делам насущным.

— А Виктор Викторович — это у нас?..

— Физрук. На его уроке девочки тогда и поссорились. Кричали страшно друг на друга. Даже Юма и Света не могли их разнять. Хотя они обычно прекрасно справлялись с этой задачей, но в этот раз… — Клавдия Петровна драматично развела руками, а потом вновь схватилась за края шали, крепче прижимая ее к телу.

— Хорошо. Как мне найти Виктора Викторовича?

— О! — Директриса призадумалась, а потом жестом остановила спешившего куда-то мальчишку. — Александр, стой. Проводи Татьяну к Виктору Викторовичу. Это срочно.

Мальчишка оторопело уставился на Клавдию Петровну: видимо, задумался о чем-то своем и шел куда-то, а тут его так резко останавливают и поручения какие-то непонятные дают. Александр перевел взгляд с директрисы на Таню и медленно, словно сомневаясь, что Татьяна, которую нужно проводить, именно она, кивнул. Иванова кивнула в ответ:

— Проведешь?

Мальчишка — по виду ему было лет двенадцать — подтвердил:

— Идемте.

И они пошли. Причем в полнейшем молчании; как бы Таня ни пыталась разговорить мальчишку, тот лишь кивал или отвечал как-то односложно, без лишних слов давая понять, что к диалогу он не расположен.

В итоге минут через пять Иванова оказалась у двери в школьный спортзал. На этом, как она думала, Александр оставит ее и убежит по своим делам, но мальчик открыл дверь и пошел дальше.

Окончательно остановился он только у двери в тренерскую. Негромко постучав, он выкрикнул:

— Виктор Викторович, тут к вам пришли.

С той стороны раздалось негромкое копошение вперемешку с недовольными высказываниями — благо что цензурными, — а после из тренерской вышел мужчина. По всем канонам школьных физруков он был в спортивном костюме. Молния была почти полностью расстегнута, открывая видавшую виды белую футболку.

— Добрый день, — протянул он, смотря исключительно на Таню. Мальчишка, видимо решив, что долг его перед директрисой выполнен, ушел тихо и не попрощавшись. Таня не могла его за это корить.

— Добрый. Меня зовут Татьяна Иванова, и я приехала из города, чтобы расследовать исчезновение четырех местных жительниц.

По ощущениям, Таня за сегодняшний день проговаривала подобную фразу уже в пятитысячный раз, но делать нечего — каждому новому человеку на ее пути приходится представляться заново.

Физрук расплылся в улыбке:

— Ох, хорошо, что вы приехали. А то со всеми этими исчезновениями уже и на улицу страшно выходить.

Таня хмыкнула.

— Все пропавшие были семнадцати-восемнадцатилетними девочками. Думаю, что в этом случае вы вряд ли