Убить Голиафа - Марина Валерьевна Герасимова

древним замкам, любовались природой. Правда, он заметил, что природа России ничуть не хуже, а наши церкви, дворцы и поместья поинтереснее будут, но зато это путешествие было романтическим. Во время него он сделал Лиз предложение.

Из его рассказов я сделал два вывода. Семён хоть и англичанин, но по России скучает и, главное, по-прежнему считает её своей Родиной. Европа её не затмила. Это первый вывод, и, несмотря на мою бесчувственность ввиду потери памяти, он меня порадовал. Похоже, Анне Андреевне удалось разбудить во мне патриота. Второй вывод, который я сделал: парень действительно влюблён, и Лиз для него – не достойная пара, а любимая девушка. Интересно, а она любит Семёна? Кто он для неё?

До разговора с Семёном я побаивался общения с ним. После разговора понял, что у меня есть племянник, которого сегодня я узнал заново и к которому проникся уважением и даже, пожалуй, теплом. Что-то зародилось в душе. Мне очень захотелось защитить этого парня, помочь ему разобраться в перипетиях судьбы. Может быть, проснулось моё былое к нему чувство? По рассказам Анны Андреевны, Лены и Виктора, Семён всегда был дружен со своим дядей Димой, а дядя Дима до тех пор, пока у него не родился сын, а Семён не уехал в Лондон, много времени проводил вместе с ним, да так, что не всегда было понятно, кто же настоящий отец: Олег или Дмитрий. Оба брата испытывали к мальчику отцовские чувства.

Я продолжал смотреть на Лиз и Семёна, стоящих рядом. Красивая пара. Разные они, но красивые. Только время покажет, подходят ли они друг другу, сумеет ли Лиз согреть Семёна. Ведь для этого нужно снять маску.

Я перевёл взгляд на Лену. Она выглядела грустнее обычного. Очевидно, искренне горюет о своей свекрови. Нет, не маска на её лице.

Рядом с Леной стояли её мать и сестра. Ранее они поздоровались со мной, произнесли слова соболезнования и на этом наше общение закончилось. Отец Лены умер несколько лет назад от рака. Я уже знал, что Лена помогает матери и сестре финансово, оплачивая европейское образование племяннику и многочисленные поездки заграницу его мамы и бабушки. Олег никогда не вмешивался в отношения своей жены и её родственников, Лена же не стремилась к частому с ними общению. Почему? Возможно, я ещё это узнаю, но не сейчас. В любом случае, почтить память Анны Андреевны они пришли.

Мои мысли прервал Сергей Ярыгин, который только что с женой Викой подошёл высказывать нам свои соболезнования. Я почувствовал, как напряглась Лена, когда Вика на правах старой знакомой семьи, поцеловала меня в щёку. Для меня это был холодный, ничего не значащий поцелуй, хотя в глазах Вики я прочитал что-то, похожее на жалость. По-видимому, между Олегом и этой красивой и холёной брюнеткой давно всё было кончено. Почему Лена так напряглась? Неужели ревнует?

Ярыгин задержался на мгновение рядом со мной и вдруг, наклонившись к моему уху, шепнул:

– Ты, действительно, видел меморандум?

– Кто сказал? – ответил вопросом на вопрос я.

– Сорока на хвосте принесла. Хочу понять, это правда или нас за лохов держат.

– Может и принесла. А может – видел. А может то, что видел, – тоже её хвоста дело?

Ярыгин понял:

– Видел, но сомневаешься. Правильно. Безумие какое-то. Они там, в Кремле хоть и увлекающиеся люди, но не до такой же степени!

Последние слова он сказал так, как будто я с его с плеч груз снял.

– Я передам нашим, – его слова озадачили меня. Я не знал, кто такие эти наши.

– Увидимся! – сказал он громче и отошёл.

Вика стояла неподалёку и не сводила с меня своих глаз. То ли это она таким способом поддерживала меня, то ли пыталась понять, о чём мы с её мужем говорим. Я отвёл взгляд и встретился глазами с Леной. Она тоже пристально смотрела на меня.

– Всё в порядке, – кивнул я ей, и она, как мне показалось, успокоилась.

Если ко мне подходил кто-то, кого я не знал, Виктор или Андрей всё быстро улаживали, отвлекая подошедшего от моей персоны. Мне же потом рассказывали, кто есть кто. Так что сегодня я познакомился практически со всей финансовой элитой, и многими государственными мужами, рулящими или делающими вид, что рулят, экономикой, энергетикой и другими отраслями в стране.

Только однажды чуть не вышел конфуз. Ко мне напрямую, минуя гроб с мамой, подошёл здоровый мужчина в очках, пиджак нараспашку. Его отвислый живот, туго обтянутый рубашкой, говорил о том, что предо мной любитель покушать, а красные глаза за очками выдавали в нём ещё и любителя крепких напитков.

– Олег, – начал он, – я тебе очень соболезную. Ты знаешь, как я тебя уважаю. Но дело не терпит отлагательства. Удели мне пару минут.

Тут же попытался вмешаться Виктор, стараясь отодвинуть от меня крупное тело:

– Андрюш! Олегу сейчас не до тебя. Давай в другой раз.

– Другого раза может не быть. Это дело жизни и смерти, – эти слова он произнёс чуть громче, чем следовало, чем и привлёк к нам внимание окружающих.

Чтобы вернуть безопасную тишину, я взял его за локоть, слегка оттолкнув Виктора.

– Давай отойдём.

Виктору же я сказал:

– Не волнуйся. Так будет лучше.

Виктор сдался и остался стоять на месте. Андрей же молча наблюдал за нами, слова его тёзки хоть и отвлекли его от разговора с очередным соболезнующим, но он ничего не предпринял, что дало мне основание полагать, что Андрей не считает Андрюшу опасным и, может быть, даже достойным внимания.

– Ну что у тебя за дело жизни и смерти? – спросил я любителя выпить.

– Олег! Это очень важно. Мне нужны деньги, всегда нужны, ты же знаешь.

Я, кажется, начал понимать: Андрюша обратился ко мне за финансовой помощью. Но он продолжил, и я тут же забыл, что только что хотел распорядиться, чтобы мой вице Андрей как-то решил эту проблему: то ли выдал наличных, если таковые имеются, то ли перевёл деньги на счёт. Почему-то я был готов дать этому Андрюше денег, понимания, что именно так всегда поступал Олег.

– Я могу выполнить и всегда выполняю любое твоё поручение. Но то, что ты поручил мне месяц назад – невыполнимо. Я не могу найти её, эта женщина, как сквозь землю провалилась, никто и ничего о ней не знает. И ты почему-то исчез на целый месяц. Я понимаю – горе. Но это для тебя было так важно, и вдруг ты не даёшь о себе знать. Я пытался связаться с тобой несколько раз, но