Читатель предупрежден - Джон Диксон Карр

На лице Мастерса появилось сомнение.

– Трудно сказать, сэр. Но я не представляю, как им удастся отправить вас с палату лордов только потому, что вы сбили корову.

– Я в этом не так уверен, – сказал Г. М., полный мрачных подозрений по поводу возможностей своих оппонентов. – Они без устали твердят, какое я ворчливое, тупоголовое старое ископаемое. Помяните мои слова, Мастерс, они уже взялись за свое грязное дело, и, если им удастся использовать в своих интересах новые происшествия, я очень быстро окажусь в палате лордов. А тут еще и это! Я приехал сюда в надежде тихо провести последний выходной после тяжких трудов, и что вы мне приготовили? Очередное убийство. Вот что!

– Раз уж речь зашла о смерти мистера Констебля…

– Я не желаю говорить об этом, – перебил его Г. М., складывая руки на груди. – На самом деле я и не собирался. Я хотел извиниться и смыться подальше отсюда. Между прочим, сынок, где миссис Констебль? Где все остальные?

Мастерс озадаченно огляделся по сторонам:

– Не могу знать, сэр Генри. Я сам только что приехал из полицейского участка. Но доктор Сандерс оказался здесь раньше меня…

– Миссис Констебль, – сказал им Сандерс, – сейчас наверху, в своей комнате. Прилегла отдохнуть. С ней мисс Кин. Чейз разговаривает с полицейским, которого оставили дежурить на кухне. А Пенник, похоже, исчез.

Г. М. немного смутился.

– Значит, – сказал он, – леди тяжело перенесла смерть мужа?

– Да, очень тяжело. Хилари пришлось ночевать в ее комнате и в пятницу, и вчера. Но сейчас ей уже лучше, и она очень хотела с вами повидаться.

– Со мной? С чего бы это?

– Потому что она считает Пенника одновременно мошенником и сумасшедшим преступником и говорит, что вы сможете вывести его на чистую воду. Миссис Констебль все знает о делах Ансвелла и Хэя. Она ваша большая поклонница, Г. М. И так ждала этой встречи, только о ней почти все время и говорила. Не разочаровывайте ее.

Г. М. заерзал и сердито нахмурился.

Но взгляд его маленьких проницательных глаз тут же стал сосредоточенным. Г. М. поправил очки и внимательно посмотрел на собеседников.

– Так она считает Пенника мошенником? – с любопытством спросил он. – Но это странно, согласитесь, сынок? Разве не она нашла Пенника и готова была поклясться, что он настоящий телепат? Даже перед мужем выгораживала его?

– Да.

– Тогда почему же она так внезапно изменила мнение? Когда это произошло?

– Когда Пенник убил (по крайней мере, он так утверждает) Констебля. А затем объявил об этом во всеуслышание.

– Неужели? Она считает, что к этому может быть причастен кто-то еще?

Сандерс развел руками:

– Она не претендует на объективность. В настоящий момент она не способна думать, только чувствовать. Она хочет поквитаться с Пенником. Поэтому надеется, что вы с Мастерсом сможете разобраться в этом деле. Мне уже две ночи приходится иметь дело с этой свистопляской, и, надо сказать, это были не самые приятные моменты в моей жизни.

Г. М. пробормотал что-то себе под нос, а затем поднял глаза.

– Мастерс, – сказал он, – а ведь это дело намного необычнее, чем вы думали.

– Да уж, необычнее некуда, – признал старший инспектор. – Но не забывайте одну вещь. Мы не можем точно сказать, было ли убийство…

– О Мастерс, сынок! Конечно это убийство.

– И тем не менее…

– Пенник говорит, что Констебль умрет около восьми вечера. И тот в самом деле умирает около восьми вечера. Подумать только! Неужели в вашем невероятно подозрительном разуме, не доверившем бы даже своей родной матери наполнить детскую бутылочку молоком, не зародилась хоть капля любопытства?

– Все это, конечно, замечательно, сэр, – продолжал упорствовать Мастерс. – То же самое сказал и доктор, и я в какой-то степени с этим согласен. Вопрос в том, как нам это доказать при полном отсутствии улик, подтвердивших бы причину смерти мистера Констебля? Теперь-то вы согласны, что из-за неспособности ничего обосновать мы попали в ужасно затруднительное положение?

Г. М. пришлось смириться под столь бурным натиском.

– Угу, – признал он.

Встав, Г. М. начал расхаживать по комнате, засунув большие пальцы в карманы жилета, при этом его огромный живот, украшенный большой золотой цепочкой от часов, величественно выступал впереди, словно галеонная фигура на носу военного парусника. Если он немного и уменьшился в размерах с тех пор, как Сандерс встречался с ним в последний раз, то это было совершенно незаметно.

– Ну хорошо, – проворчал Г. М. – Давайте все обсудим. Только не думайте, что я решил взяться за это дело!

– Как вам угодно. Но скажите, – настойчиво продолжал Мастерс, – что вы думаете о нашем друге Пеннике?

Г. М. замер на месте.

– Ну уж нет, – твердо заявил он. – Я не буду говорить вам, что думаю о нем. Вот еще! Мастерс, я слишком переживаю. От одной только мысли, что мне придется надеть мантию и корону, сынок, у меня мурашки по коже! Если эти гиены в самом деле затаились в засаде и ждут нового предлога, чтобы запихнуть меня в палату лордов, я должен придумать способ их перехитрить. Я готов выслушать, что вам известно по этому делу, но рассказывать о своих размышлениях будете вы мне, а не наоборот.

– Хорошо, сэр, – кивнул Мастерс. – Начнем с того, что я – человек простой и не верю в чудеса. За исключением библейских, но речь не о них. Мы с суперинтендантом Белчером внимательно изучили все факты, и я заявляю, что Герман Пенник не совершал убийства (если таковое вообще имело место), поскольку просто не мог этого сделать. Это первый шаг. Далее нужно осмотреться, кого еще мы можем исключить из круга подозреваемых на основании надежного алиби. Кто еще не совершал убийства? – Он сделал чисто риторическую паузу.

– Я, – неожиданно для самого себя ответил Сандерс. – И Хилари Кин тоже. Мы можем подтвердить алиби друг друга, так как были вместе.

– Это доказанный факт, сынок? – поинтересовался Г. М.

– Да, – ответил Мастерс, – это так. Хорошо, сэр. Следуя логике, мы делаем вывод, что если мистера Констебля убили, то сделать это могли либо миссис Констебль, либо мистер Чейз.

– Но это же чушь! – коротко возмутился доктор Сандерс.

Мастерс поднял руку:

– Минуточку, сэр. Всего один момент. – Он повернулся к Г. М. – Есть ряд возможностей совершить такое преступление. Удар в живот. Удар по голове. Старый джентльмен мог умереть и от внезапного нервного потрясения. И его жена, и мистер Чейз могли совершить нечто подобное. И ни у одного из них нет алиби. Видите?

Г. М. все еще ходил по комнате.

– Пока что, – продолжил Мастерс, – мы