Твоя последняя ложь - Мэри Кубика

поднимаю ее и засовываю обратно ему в рот, прежде чем он успевает заметить ее отсутствие, не заботясь о том, какая грязь или микробы теперь живут на конце этой пластиковой штуковины, – просто нуждаясь в том, чтобы Феликс вел себя тихо. Он опять вхолостую сосет ее, хотя Мейси теперь совершенно неподвижна, стоит посреди парковки, показывая куда-то пальчиком. Показывая и заливаясь слезами. Показывая на какую-то машину, черную машину, хотя издали я не могу различить ее марку или модель. Все, что я знаю, это то, что она черная и пыльная и что это причина внезапной и необъяснимой истерики Мейси.

Ее тело начинает неудержимо трястись; моча вытекает из-под подола вязаного платьица и стекает по внутренней стороне ее вихляющейся ноги, скапливаясь под подошвами ярко-розовых кроксов. И это у Мейси, которая трижды справила нужду, прежде чем мы смогли отъехать от дома! Можно было бы подумать, что мочи уже больше не осталось. Однако вот она, эта янтарная жидкость, стекающая на асфальт, когда Мейси удается вырвать свою руку из моей и удариться в бегство. Я виню в этом пот – скользкую влагу, проступившую между нашими руками, когда она бежит через парковку, не обращая внимания на машины, так что какой-то водительнице приходится резко дать по тормозам, чтобы не сбить Мейси, бросив на меня в этот момент враждебный взгляд.

– Простите, простите… – выдыхаю я, петляя с тележкой по стоянке в попытках перехватить маленькую девочку, которая со всех ног несется между рядами припаркованных автомобилей. Я быстрей, чем Мейси, я это знаю, и все же с Феликсом и тележкой для покупок на буксире не настолько юркая, как она. Я не могу шнырять между машинами, как Мейси, мотаясь туда-сюда, словно стальной шарик в пинболе. Сердце у меня частит в ожидании автомобильного гудка, визга тормозов, мучительного крика маленькой девочки…

– Мейси! – взываю я к ней сквозь тихий летний воздух. – Мейси! – ору я так, что, наверное, половина населения города оборачивается посмотреть, из-за чего весь этот переполох, с деланой озабоченностью тыча пальцами в маленькую девочку, безрассудно бегущую по парковке, – две разлохматившиеся косички так и мотаются у нее за спиной. Феликс опять выпускает соску изо рта, но мне нельзя останавливаться. Перекрывая звук моего собственного крика, он тоже начинает кричать. Я выхватываю его из магазинной тележки и мчусь дальше, хотя вес его переноски замедляет меня, а ноги словно налились свинцом.

Другие люди на парковке оборачиваются, чтобы посмотреть на Мейси, но никто и не пытается остановить ее. Вместо этого они переводят взгляды на меня, явно задаваясь вопросом, что я за мать, если позволяю своей дочке так вот бегать по переполненной парковке. Неужели я не понимаю, насколько это опасно?

– Клара?

Услышав этот голос, добрый и обеспокоенный, я оборачиваюсь. Это Эмили, моя соседка и подруга. Когда я подбегаю к ней, она кладет руку мне на плечо, и я вижу ее четырехлетнего сынишку Тедди, послушно стоящего у ее ног. Его даже не нужно держать за руку.

– Что тут происходит, Клара? – спрашивает она, и отчаяние у нее в голосе почти такое же, как мое собственное. – Что случилось?

– Мейси! – отвечаю я.

Прежде чем успеваю сказать ей что-то еще или хотя бы ткнуть пальцем в свою дочь, которая уже довольно далеко – мелькает между рядами машин, сверкающих в лучах послеполуденного солнца, – Эмили велит Тедди оставаться со мной, а затем срывается с места. Она быстро бегает, намного быстрее Мейси, и ничто ее не отягощает, в отличие от меня. Смотрю, как длинные черные волосы Эмили развеваются у нее за спиной, а ее ноги легко летят по парковке. Она быстро сокращает расстояние и подхватывает мою девочку на руки, как это сделала бы хорошая мать. Но только не я. Нет, только не я… Я сейчас просто стою в сторонке, пока какая-то другая женщина спасает моего ребенка.

– Нет, нет, нет, нет, нет! – повторяет Мейси, когда ее возвращают ко мне; из глаз у нее ручьями текут слезы. Она вся вспотела, волосы прилипли ко лбу. Она брыкается в объятиях Эмили, желая освободиться. И смотрит при этом не на кого-то из нас – ни на Эмили, ни на меня, – а на черную машину, припаркованную в двух с половиной рядах позади нас, так что ее там почти и не видно. Хотя, проследив за испуганным взглядом Мейси, я абсолютно уверена, что именно туда она и смотрит, поскольку совсем недавно дочка сказала мне – или скорей намекнула, – что некая черная машина и забрала жизнь Ника. По крайней мере, именно в такую картину сложились у меня в голове детальки головоломки, которые представляли собой уклончивые недомолвки Мейси.

– Ну хватит уже! – говорю я по поводу ее неожиданной выходки, хоть и цепляюсь за нее с часто колотящимся сердцем, понимая, что была лишь в шаге от того, чтобы потерять ребенка. Зная, насколько легко она могла угодить под колеса, если б какой-нибудь водитель проглядывал входящее текстовое сообщение, проезжая по парковке, или оглянулся через плечо, чтобы сделать замечание своему ребенку. Всего-то и потребовалось бы, что на какую-то долю секунды отвлечься, когда Мейси оказалась прямо перед бампером.

– Ты знаешь, что могло с тобой случиться? Тебе надо быть осторожнее, Мейси! Когда рядом машины, всегда нужно держать за руку кого-нибудь из взрослых. Всегда, – говорю я, а затем повторяю уже более настойчиво: – Всегда!

– Спасибо, Эмили, – говорю я женщине, которая стоит передо мной, наблюдая, но не осуждая. – Спасибо тебе, огромное спасибо! Просто не представляю, что могло случиться, если б…

Но я не заканчиваю эту фразу, мне невыносимо произносить такие слова вслух. Волосы у меня тоже прилипли к вспотевшему лицу, пот выступил под мышками и на сгибах коленей. Пот буквально повсюду.

– Не за что, – говорит она, – не переживай. – Хотя в глазах у нее откровенный вопрос касательно выходки Мейси, и я смягчаю правду, сказав, что ей просто не хотелось ехать со мной в магазин – она предпочла бы остаться дома и поиграть, – ни словом не упомянув ни про ту черную машину, которая вдруг ввергла ее в ужас, ни про тот факт, что моя четырехлетняя дочь подспудно верит в то, что мой муж был убит.

– С детьми вообще тяжело ходить по магазинам, – сокрушается Эмили, театрально закатывая глаза, хотя ее маленький плюшевый медвежонок Тедди послушно стоит рядом с ней, держа пластиковый пакет с покупками. – Хочешь поехать с Тедди и со мной? – спрашивает она, присаживаясь на корточки и наклоняясь к Мейси; голос у нее звучит