Предчувствие апокалипсиса - Татьяна Аксинина

– Не всё угадал: старше ненамного, внешность обычная. И родила лет пять назад.

«Не помогали уговоры ни Игоря, ни тети Лиды, ни родителей Марины. Помогло то, что врачи сказали: «Женщина, решайте: или грудь резать будем, или рожайте». В тридцать семь стала матерью, а то до сих пор бы бегала по салонам, фитнес-клубам, да суаре».

– Ты знакома с его женой? Была на свадьбе?

– Нет, свадьба была в Турции, и меня не приглашали.

«Да я и не пошла бы. И не только из-за того, что в то лето родился Димка, и мы все помогали Соне. Про семейные дела Игоря рассказывала маме тетя Лида. Она тогда считала, что я была бы лучшей невесткой, чем Марина. Но после гибели мамы и Сони, она изменила своё мнение. Я понимала, что чужой ребёнок ей не нужен. Да я и не навязывалась. Вежливо (всё же лучшая подруга мамы) принимала традиционные подарки на Новый год и дни рождения, которые она теперь привозила сама, а не передавала с Игорем. И когда пришлось просить деньги на платную палату для Димки, Игорь предупредил: «Главное, чтобы мама или, чего доброго, Марина – не узнали». Жена была жутко ревнивая и подозрительная, только после рождения сына страсти улеглись. И то я не уверена, что Игорь рассказывал в семейном кругу, кто у него администратором базы работает. Но незачем в порядке послеобеденного трёпа выкладывать всю мою подноготную. Кстати, а с чего это он про Игоря выспрашивает?»

– Марк, ты считаешь, что мишенью был Игорь?

– Подумывал, но его самого там не было.

Ника нахмурилась. «Его там не было». Что-то было на базе, что-то её беспокоило ещё до взрыва, чего она до сих пор не вспомнила. Но, может, вспомнит, когда приедет, увидит это место.

«И пора бы уже Игорю позвонить. О! Телефон! Игорь!»

– Ника, прости, не получится сегодня. Надо в страховую компанию мчаться. Давай на утро на завтра договоримся, хорошо?

Марк сразу понял по лицу, что Ника расстроена.

– Что-то случилось?

– Я хотела на «Лесную поляну» съездить с Игорем, а он перенес на завтра.

– Ну, и отдохни ещё, чего ты так переживаешь?

– Мне кажется, я бы что-то вспомнила, там, на базе.

– Завтра приедешь и вспомнишь.

– Теперь ты смотришь на часы.

– Да, мне надо кое с кем встретиться, здесь недалеко, на остановке маршрутки.

Ника унесла поднос в дом и занялась посудой.

Ника домывала посуду, за шумом воды она не слышала, как в кухню вошел Марк.

– Ника, у нас гости.

Он отодвинулся, и в дверном проёме показалась худенькая фигурка в знакомом «праздничном» платье.

«Ксения! Вот кого он встречал на остановке».

– Зачем ты её привел? – Ника опустила руки. Мокрая вода стекала с её пальцев, глаза потемнели и сверкали гневом. – Я не хочу её видеть.

– Ника, я лекарство твоё привезла. Укол пора ставить. Поставлю и уйду.

– Сама себе поставлю. Уходи.

– Неудобно же самой и больно, если в бедро ставить.

Ника отвернулась.

– Садитесь к столу Ксения Ивановна, чаю выпейте с дороги со мной за компанию.

Марк дружелюбно улыбался Ксении. «Ты только что пил кофе», – чуть не сорвалась фраза, но Ника одумалась. – «Я же в гостях у Марка! Он вправе в своем доме делать, что пожелает, и встречаться с кем захочет».

Ника, молча, поставила на стол чашки и вазочку с печеньем, включила чайник.

– Я поговорить хотела, – Ксения робко взглянула на Марка.

– Поговорить – это я люблю. – Откликнулся Марк. – Садись с нами, Ника, в ногах правды нет.

Ника опустилась на стул рядом с Марком. Он, тем временем, разлил чай.

Ксения не притронулась к чашке.

– Никого у меня нет кроме вас с Димой. Этим и живу. Иногда тайком увижу вас, сразу праздник для меня. Я на все линейки в школу к Диме ходила. Встану за людьми, чтобы меня не видно было. Посмотрю на Димочку издали, так тепло на душе становится.

Я сначала кофточки Диме на день рождения покупала: на три года, на четыре… Подержу кофточку в руках, как на руки ребёнка взяла. Не можешь меня простить, не прощай. Тебе с этим жить. Но не мог мой Коля машину ту поджечь.

– А у суда было другое мнение, – сухо бросила Ника.

– Коля автомехаником был, от Бога. А эту машину он лично выбирал для Жени. Себе бы купил, но денег у нас больших не было. Навес специальный для машины построил, чтобы не мокла. Приедет Женя, а Коленька мой от вашей машины оторваться не может. И моет её, и чистит, и внутри что-то смотрит, тряпочкой суконной протирает. Не поднялась бы у него рука на машину даже у пьяного. Понимаешь?

– Понимаю! Есть такие фанаты, которым авто дороже любого человека, – выступил Марк.

– И сына родного не смог бы он убить. Он добрый был в душе. Письмо он написал мне перед смертью, что не виноват.

– Многие осужденные не признают своей вины, – возразила Ника.

– Коля успокоительные препараты принимал на ночь. В тот вечер я лично давала ему таблетку. В сочетании с большой дозой алкоголя, это убойная вещь. Коля руки бы не поднял до утра, не то, чтобы дойти до вашего дома, канистру поднять и облить всё бензином. Как я оставила его в беседке в тот вечер, так и нашла утром.

– А следствию вы говорили про таблетку? – Уточнил Марк.

– А как же! Сколько раз говорила, но не слушал меня никто. Мимо ушей пропускали. Им лишь бы виновного найти – и дело быстрее закрыть. Не понимаю, как Соня оказалась на пожаре. Девочки никогда не ночевали в том доме.

– Интересно, как это вы с мужем одобрили женитьбу сына на женщине с двумя детьми? Неужели не отговаривали? – Спросил Марк.

– О, это длинный рассказ.

– Я не тороплюсь.

… Евгению женился на Аде в 1996 году, когда ему было 27 лет, а ей – 33. Ада до своего второго брака вдовела два года. М все это время Женя ухаживал за ней, пока не уговорил. Адиным дочкам было: Соне – 9 лет, а Веронике – 7 лет. Представляете, как судачили ордынские кумушки. «Совсем Ада Евгению не пара. Старше мужа почти на 6 лет, с довеском из двух детей, да ещё и хромая. Видно, на квартиру её позарился, да на денежки. Не простые люди, отец Ады художник был».

Женечка мой, хоть