Метод чекиста - Валерий Георгиевич Шарапов

Глава 19

В понедельник меня вызвал с утречка начальник. Зашел я к нему в кабинет и застал, слава богу, за привычной утренней газетой, а не за письмом в мой адрес от Анюты.

— Вон живешь ты, валенок валенком, газет не читаешь и не знаешь, что Черчилль журналистам пообещал осенью ядерную бомбу взорвать. Наштампует скоро боеголовок вдобавок к американским. Стягивают вокруг нас кольцо-то, Ваня. А мы группу жалких диверсантов достать не можем.

— Достанем, — изобразив трудовой порыв, воскликнул я.

— Когда? Скорее рак на горе свистнет… Ты говорил, этот твой Дольщик кастетом с восьмиконечной звездочкой машет направо и налево.

— Ну да. Раззудись плечо. Мы знаем о трех трупах.

— Вроде припоминаю что-то похожее.

— Что? — напрягся я, зная, что начальник никогда ничего не говорит просто так.

— Ну чего стойку сделал, как борзая на охоте? Проверю — скажу. А тебе довольно по подворотням с угрозыском шататься. Бери Добрынина, и дуйте в Пяткино. Там, кажись, диверсантов поймали.

— Так уж и диверсантов, — удивился я такому не слишком частому происшествию. — Что за диверсанты?

— Это я от тебя услышать хочу. Пять минут на сборы. Командировку не оформляй. Так прокатитесь.

Пяткино — это около ста километров от Москвы, Калужская область. Объект много лет был нашей головной болью, а теперь вообще перешел в разряд приоритетных. Именно там, на месте бывшего испанского детдома и школы-интерната «Бодрая жизнь», была заложена лаборатория «В». В ней разместили трофейное немецкое оборудование, а заодно и трофейных немцев — физиков-ядерщиков. Иностранные специалисты в ядерной лаборатории — это просто кошмар для контрразведки. Их всех надо пасти. Приглядывать. Обкладывать агентурой. Вербовать.

Местные жители, переселенные на другой берег реки Протва, были свято уверены все годы, что на территории бывших детских учреждений раскинулась колония для особо опасных заключенных. Ну а чего — вышки, колючая проволока.

Слава богу, в позапрошлом году немцев отправили на их родину, в нашу зону оккупации, где они продолжают трудиться на почве ядерной физики. А лабораторию «В», теперь уже с нашими специалистами, в основном молодыми и пылкими физиками, сориентировали на разработку ядерной электростанции. Возведение ее началось там же. И проблем у нас резко прибавилось.

Беда всех «ядерных строек» в том, что нужно очень много рабочих рук и техники. И их вечно не хватает. Вот и приходится использовать труд заключенных, энтузиастов из студенческих строительных отрядов. Вычищать оттуда неблагонадежные элементы. Обеспечивать оперативное прикрытие. Ну и легендировать объект — то есть выдумать сказку для людей, что же именно они строят в таком захолустье. Впрочем, вся страна строилась — этим никого не удивишь.

По прибытии на место мы нашли руководителя объекта, доктора наук, легенду Проекта. Он был уставший и в циничном расположении духа. Пригласил нас в свой кабинет на территории лаборатории «В» — достаточно скромный, но с несколькими телефонами, в том числе правительственным ВЧ. Угостил чаем с печеньем и небольшим разговором.

— Все же сознание охватить не может, какие вы чудеса создаете, — воодушевился Добрынин — к ученым-ядерщикам у него было благоговейное отношение, как и к их невероятным достижениям. — Вы меняете будущее человечества. Осваиваете мирный атом. Мое бесконечное уважение.

— Да какие чудеса. Ядерная станция — это такой самовар. Только вместо угля горит уран, — пояснил руководитель.

— Все так просто? — хмыкнул я.

— Все очень сложно. Потому что масштаб задач неподъемный. Сколько ни гонят нам рабочих, но не успеваем. Выбиваемся из графика. Пока по большому счету только железную дорогу закончили тянуть, ну и почти закончили строительство казарм для рабочих. Котлован начали копать.

Тут он не лукавил. Впереди действительно громадье задач. Предстоит возвести тяжелые бетонные стены, необходимые коммуникации. Создать биологическую защиту станции. Построить плотину, возвести береговую насосную станцию, протянуть высоковольтную линию электропередачи, и прочее, прочее, прочее.

И это только стройка. Разработка самого реактора, первой ласточки мирного атома, — это та еще задача. Физики работали без выходных и проходных. Порой нарушая технику безопасности и ловя излучение.

Ладно, не чаи мы приехали гонять. Закончив разговор с руководителем, отправились в расположение охраны — там квартировало подразделение ВВ, а заодно нашлось место и куратору из МГБ. Там же на всякий случай были и камеры, где сейчас содержались трое задержанных. Бойцы внутренних войск взяли их, когда они пытались проникнуть в складские помещения.

Куратор от МГБ, пожилой майор, обустроил нас в специальном кабинете, где вся мебель прикручена к полу — для наших учреждений это так же стандартно, как кафель для бассейна или гримерка для театра. Производственная необходимость диктует такие стандарты.

Бойцы стали заводить задержанных. Всех взяли без каких-либо документов, что уже наводило на некоторые размышления. У одного на кармане нашли опасную бритву — такими любят пользоваться воришки и гопота. У другого — финку.

Как только завели первого — я сразу же выставил диагноз. Блатные! Ну конечно, они, дорогие! Только их и вижу последнее время. Куда же без них теперь в чекистских делах?

— Присаживайся. Как фамилия, имя, отчество? — потребовал я.

— Беспамятный Беспамят Беспамятович, — во весь фиксатый рот произнесла помятая уголовная морда, чеша в затылке татуированной рукой. На вид чуть больше двадцати, а наглости столько, сколько и за сто лет не накопить. И зубы ему уж точно не за добрый нрав и покладистость выбили.

— Дурака валять будем? — полюбопытствовал я.

— Или обнимать… Правда имени своего не помню.

— А погремуха есть?

— Ну-у, — протянул он, закатывая глаза к потолку. — Так тоже — Беспамятный!

— На что рассчитываешь? В учетах МВД твои пальчики имеются. Только забот нам прибавишь. А мы их прибавим тебе.

— А я ничего не помню, — опять выпятил губу фиксатый. — С детства памятью страдаю. Как и мои кореша.

— Ага. Не помним, значит, — кивнул я. — То, что вы все в бегах, — к бабушке не ходи. Решили помародерить?

— Просто мимо поселка шли. Водички хотели попросить. Ну или покушать. Люди-то русские добрые. Всегда помогут.

Я задумчиво смотрел на него. Вообще, типичная шайка беглых. Сдернули с зоны. Побираются всем, что плохо лежит. Или же их использует враг? А черт его знает. Не похоже, но проверять надо.

— Да конечно. Какой ты вор, — согласился я.

— Вот и я говорю…

— Ты шпион. Вы пытались проникнуть на секретный объект. Личности утаиваете. Скорее всего, заброшены в Советский Союз через Украину или Белоруссию. Какое задание? Явки, тайники, адреса? — встал я и навис над допрашиваемым.

Он продолжал по инерции лыбиться, но