Искатель, 2002 № 11 - Журнал «Искатель»

только за действия, но и за помыслы. И может быть, прежде всего за помыслы. Действия видны, проявились, нарыв лопнул… А помыслы внутри, неизвестны, зреют, и носитель их живет в обществе и может слыть приличным человеком. Помыслы… Шампур своих помыслов не таил, приличным не был и болтался среди людей со шприцем в кармане. Кражу у бизнесмена Дощатого мы уже проворонили.

Леденцова я отыскал только с третьей телефонной попытки.

— Боря, у тебя есть гражданская специальность?

— Армия, училище, служба…

— Что будешь делать, если тебя выгонят из органов?

— То, чему научился в милиции: преподавать рукопашный бой, пойду в охранники, водилой могу…

— Хило, майор.

— Тогда стану предпринимателем: открою бордель под названием «Империя чувств».

— Боря, я сед и благообразен. Возьмешь меня швейцаром?

— А нас выгонят обоих?

— Разумеется.

— А что нужно сделать, чтобы оставили?

— Немедленно арестовать Шампура.

— Так, связываюсь с Чадовичем…

— А я пошел к прокурору за санкцией.

Лес начинался у самой платформы. Среди сплетения тропинок и дорожек Саша выбирал какую-то одну. Ельник расступился, словно его раздвинули — раздвинуло болото, пахнувшее багульником и сероводородом. Саша усмехнулся:

— В прошлом году здесь мент утоп.

— Мы-то пройдем?

— Обойдем. К Осиновой роще все прут с другой стороны.

Болото уперлось в бугры. Под ногами захрустели сухие ветки и зашуршала прошлогодняя трава. Не было еще грибов, поэтому в лесу дрожала июльская тишина, лишь птицы да насекомые, но это не шум. Начиналась осиновая роща… Видимо, из-за частоты деревья росли пряменько и гладко, как отшлифованные.

— Саша, осина — не осина.

— А кто же?

— Правильное название «тополь дрожащий».

Видимо, Саша тут бывал. Он скинул с плеча тяжкую сумку и взялся за костер. В яме, припорошенной сухим мхом, лежали толстые сосновые жердины. Огонь меж двух валунов загудел. Тамара удивилась:

— Как ты ловко…

— Жизнь научила.

— Саш, а какое у тебя образование?

— Я же говорил, высшее: кончил школу крупье.

Сперва она хотела спросить, что это за образование; потом хотела засмеяться, но ее внимание удержали сверкнувшие на солнце четыре коротких шампура, из белого металла, как горящие стрелы. Из сумки появился пластиковый пакет с кусками мяса, уже готовыми для шашлыка — вымоченными в уксусе, с луком, с перцем. Тамара подумала, что Саша хозяйственный — из него выйдет отменный семьянин. И она не удержалась, когда он достал сыр, конфеты и персики:

— Деньги не бережешь…

— А я не лох.

— Жить надо экономно.

— А еще как надо жить? — хихикнул он.

— Ну, по-человечески…

— Жить надо современно. Ясно?

— Смотря что понимать под современностью.

— Автомобиль, доллары, видик, пиво, секс. И шашлыки!

— Саша, а любовь, семья, дружба?..

— Томик, не будь коммунякой.

От толстых дров осталась рубиновая груда углей. Саша пристроил над ними нанизанные шампуры. Тамара расстелила на травке полиэтилен и хотела придавить края камнями, но Саша выкатил четыре бутылки пива. И продолжил, видимо, задевший его разговор:

— Есть мул, на котором ездят, а есть тигр. Я хочу быть тигром. Его шкура стоит десять тысяч долларов. А ты знаешь, что тигр может совокупляться каждые двадцать минут? Большинство лохов пьет кофе растворимый. А я хочу пить особый, который растет на каком-то плоскогорье и стоит тысячу долларов чашка. Можно трястись на четыреста двенадцатом «Москвиче», а я хочу ездить на одной из моделей «Ауди». А их пять тысяч.

Тамаре хотелось услышать не общие рассуждения, а что-то об их совместной дальнейшей жизни. Но, выпив бутылку пива, Саша без намеков и ласковых слов повалил ее на спину, освободил от трусиков и занялся своим мужским делом — под ними только полиэтилен скрипел…

Но призывно потянуло слегка подгоревшим жареным мясом, от запаха которого затрепетали листья осины. Саша вручил ей дымящийся шампур. Ели молча, потому что мясо оказалось жестковатым. Запивали пивом.

— Саша, а ты водку не уважаешь?

— На работе — нет.

— А сейчас ты на работе?

— Частный детектив всегда на работе.

Когда-то Тамара была на седьмом небе — трудиться вместе с любимым человеком… Но работа оказалась непонятной, ночной и нервной. И она никак не могла освободиться от горечи, осевшей в памяти вроде ржавчины — вечер с немцем.

Они взяли по второму шампуру. Саша разорвал на куски очередной лаваш. Солнце грело тепло и неяростно. Ветерок был настолько слаб, что на него отзывались только листья осины. Вдалеке аукались гулявшие, как филины ухали.

Сашина рука легла ей на грудь. От этого… От лесного воздуха, от шелеста осин, от пива — и от этого — голова ее закружилась, и обессиленный шампур упал в траву. А Сашины пальцы сползли с груди на ее живот, затем ниже, на бедро, вбок… Он все делал сноровисто. Через какие-то секунды незагорелая кожа, обычно прикрытая купальником, увидела белый свет…

Тамара прошептала:

— Саша, ты как тигр… Каждые двадцать минут…

Сухое потрескивание отбросило их друг от друга. По лесу кто-то шел. Видимо, тот, кто шел, оступился в одну из выемок, прикрытых мелкосучьем; тот, кто шел, появился из-за толстой осины и вкопанно замер…

Ветровка, сапоги, в руке сосновый посох… Русые сказочные локоны до плеч, голубые глаза в распах…

— Олег, — выдохнула Тамара почему-то испуганно.

— Как нас нашел? — Сашины тягучие слова, казалось, не по воздуху передавались, а проползли по земле.

— Я и сам удивляюсь…

— Неужели?

— Да нет… Вы сказали, что деревня Малые Гнилушки. В электричке спросил и вышел. А потом спросил, где Осиновая роща — ее тут все знают. Бродил-бродил…

— Ага, бродил-бродил и споткнулся о нас?

— Извините, что помешал. — Олег затоптался на месте.

— Может быть… — начала было Тамара, поглядывая на оставшиеся шашлыки.

— Я провожу, — перебил ее Саша.

— Спасибо, сам дойду, — обиженно буркнул Олег.

— Тут болото, а я знаю обходную тропку. Тамар, ты подожди минут десять…

Вот этой суровости в Саше она и не понимала. Одинокий приезжий студент тянется к людям: что тут худого? Не поговорили, не предложили отдохнуть, не угостили шашлыком… Не по-человечески это. Видимо, работа ожесточает. Еще бы: прятаться от конкурентов, преступников и милиции.

Саша вернулся через полчаса. Она спросила:

— Что так долго?

— Он, козел, прет в болото, как хромой лось.

Злость сделала его неустрашимый взгляд нахальным и, казалось, удлинила и без того долотистый нос. Ноздри заузились, отчего воздух втягивался с тихим свистом. Бледно-загорелая кожа утратила и бледность и загорелость.

— Томка, собирайся.

— Уезжаем?

— Этот фраер испортил мне отдых, мать его за пупок…

В дороге они молчали. Испортилось настроение и у Тамары. Она не могла понять Сашу: из-за чего он? Говорят о непредсказуемости женщин… А мужчин? Дома успокоится и все забудет. Но