Девушка из спасательной шлюпки - Эйлин Энрайт Ходжеттс

за ней в пыльную гостиную и опустился на хлипкий диван, а леди Риддлсдаун потянула шнур звонка. Пока они ожидали прихода прислуги, маленькая девочка, которая открыла ему дверь, на цыпочках вошла в комнату и плюхнулась на коврик перед пустым камином. У нее были такие же редкие волосы, как у отца, и смугловатая кожа, как у матери.

– Они уехали и не вернутся, – злорадно сказала она тихим голосом.

– О ком это ты? – устало спросила леди Риддлсдаун.

– О Пенелопе и Маргарите. Они не вернутся.

– Не говори глупостей, Оливия.

Дверь открылась, и вошла девочка постарше. Хоть Гарри и знал, что они единокровные сестры, он почти не заметил в девочках сходства. Если Оливия унаследовала отцовские волосы и некрасивый нос, то старшая девочка могла похвастаться целой копной каштановых кудряшек и изящными чертами лица.

– Они забрали с собой всю одежду и уже не вернутся, – подтвердила она.

Выражение невероятного облегчения промелькнуло на лице леди Риддлсдаун прежде, чем она успела взять себя в руки. Свою первую реакцию она решила скрыть за раздраженным тоном.

– Не говори ерунды, Диана.

Диана уперла руки в бока.

– Если они не вернутся, а твой ребенок окажется не мальчиком…

– Это будет мальчик! – испуганно воскликнула леди Риддлсдаун.

– А если нет, – настойчиво продолжала Диана, – и если они не вернутся, то я остаюсь старшей и могу стать графиней.

Леди Риддлсдаун покачала головой.

– У тебя будет брат. Твой отец так решил.

– Нянюшка говорит, что решает только Господь.

Леди Риддлсдаун неловко поднялась и указала на дверь.

– Решает твой отец, – прошипела она. – И он не потерпит иного. Сейчас же выйди из комнаты. И забери с собой Оливию.

Диана наклонилась, поставила Оливию на ноги и потащила за собой. От протестующих воплей малышки задрожали стены. Откуда-то из-за дверей донесся раскатистый голос графа, и леди Риддлсдаун поспешила следом за девочками.

Гарри вдруг остался в полном одиночестве, если не считать за компанию далекий девичий визг и рев графа. Глядя на массивные потолочные балки, он невольно подумал о Генрихе VIII. Тюдоровская архитектура Риддлсдаун-Корта, морковно-рыжие волосы графа, смерть двух его прежних жен и упрямое желание, чтобы нынешняя жена родила мальчика, невольно навевали мысли о той кровавой эпохе. У короля Генриха VIII было две дочери, которых он не желал, но они обе успели стать королевами. Быть может, судьба будет так же благосклонна и к дочерям графа.

Он покачал головой, поражаясь абсурдности своих мыслей, но тут открылась дверь и в гостиную вошла полная женщина в фартуке с чайным подносом в руках.

– Нянюшка Кэтчпоул? – спросил Гарри.

Часть вторая

Путь домой

Моим бедным товарищам по несчастью: сердце мое переполнено скорбью за всех вас и отягощено печалью оттого, что вам выпало нести это ужасное бремя, свалившееся на всех нас. Господь да пребудет с нами и дарует нам утешение.

Элинор Смит,

вдова капитана Смита

Глава пятая

На борту «Лапландии»

Поппи Мелвилл

Дейзи была сильна, но Поппи – сильнее. Она всегда была сильнее и всегда знала, что будет лучше для сестры. Она хранила молчание три дня, позволяя Дейзи валяться в постели и упиваться жалостью к самой себе, но всему должен быть предел. Придется Дейзи перебороть себя. Поппи стянула одеяло с сестры, чувствуя, что нянюшка Кэтчпоул одобрила бы этот поступок.

– Я не встану, – угрюмо буркнула Дейзи. – Ты меня не заставишь.

Поппи бросила на койку шляпку и пальто Дейзи.

– Надевай, или мне придется сделать это насильно.

– Я не выходить хочу наружу, – заныла Дейзи. – Там холодно и еще даже не рассвело.

– Вот поэтому мы и пойдем сейчас, пока темно, – процедила Поппи сквозь зубы, заталкивая руки сестры в рукава пальто. – Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел тебя такой. Ты же три дня даже не умывалась и не причесывалась. Позор!

– Мне все равно, как я выгляжу, – ответила Дейзи. – На меня здесь некому смотреть. По крайней мере, на тех, кто меня может увидеть, мне наплевать.

– Я на тебя смотрю, – заявила Поппи. – И мне не нравится то, что я вижу. В чем дело, Дейзи? – смягчила она тон. – Почему ты себя так ведешь? Расстраиваешься, что упала в воду?

– Расстраиваюсь? – фыркнула Дейзи. – С чего мне расстраиваться? Я не упала, а прыгнула. Совершила решительный поступок. Отец бы мной гордился.

– Отцу до этого нет дела, – покачала головой Поппи. – А мне есть. Мы поднимемся на палубу, чтобы ты могла немного подышать свежим воздухом, а потом ты примешь ванну. Мы всего в паре дней пути от порта назначения – вовсе ни к чему, чтобы ты появилась там в таком виде, словно вылезла из сточной канавы, и от тебя не должно разить, как от бродяги.

Дейзи искоса глянула на Поппи. Выражение ее лица было трудно определить. Она словно бы собиралась заплакать. Поппи даже задумалась: будут ли это настоящие слезы или те крокодиловы, которые Дейзи умела выжать из себя в любой момент. Из-за того, что Дейзи была настоящим мастером притворства, Поппи приходилось всегда быть начеку.

Вот и сейчас слезы покатились по щекам Дейзи, смиренно позволившей Поппи наконец застегнуть ей пальто.

– Я выйду, если ты просишь, – всхлипнула она. – Но я очень, очень-очень боюсь.

– Чего боишься?

– Оказаться снаружи… Вспомнить…

Последние слова утонули в рыданиях, и слезы хлынули во всю силу. Поппи растерянно вздохнула. Она вспомнила слова нянюшки Кэтчпоул, единственной женщины, которая заботилась о них: «Иногда приходится быть жестоким ради блага». Да, сейчас Поппи поступает жестоко. Вполне возможно, что Дейзи говорит правду и ей в самом деле страшно выходить из каюты. Может быть, потрясение от катастрофы еще не прошло. Мисс Стап не давала горничным сидеть без дела на борту «Карпатии», и у них не было времени по-настоящему осознать произошедшее. А теперь, на «Лапландии», у них это время появилось – воспоминания окутывали их, как ночные кошмары.

Поппи чертовски хотелось оставить сестру в покое. В эти три дня, что Дейзи лежала под одеялами, свернувшись калачиком и отказываясь вставать, Поппи ощущала непривычную свободу. Впервые в жизни ей не приходилось оглядываться, чтобы проверить, чем занята сестра. Три дня она провела в обществе выживших членов экипажа «Титаника», сидя с ними в столовой или прогуливаясь по палубам.

Мисс Стап по-прежнему была угрюма и ворчлива, но больше не мучила горничных своими распоряжениями. Поппи не знала точно, оставались ли они еще формально работниками «Уайт стар». Но если жалованье компания им не платит, то не имеет права и командовать. Поппи