Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

полу. Вокруг ковра была расставлена различная мебель: шкаф, кресло с подголовником, раскладная кровать со стопкой книжек поблизости. У стены стояли маленькая походная печка и включенный в розетку чайник на коротком шнуре.

Астрид сразу все поняла. Кто-то тайком здесь ночевал. А взглянув на лицо Гарольда, одновременно выражавшее стыд и замешательство, она догадалась, кто это был.

– Гарольд?

С опущенной головой он прошел мимо нее и присел на краешек кровати. На ней были аккуратно разложены подушка и спальный мешок.

– Вы же никому не расскажете?

– Что не расскажу?

Он оглядел комнату.

– Астрид, я здесь живу. Когда вечером все расходятся, я незаметно прячусь за поворотом и остаюсь здесь. – Он достал из кармана тяжелый ключ. – Похоже, утром я забыл запереть дверь.

– Понятно. И давно вы так?

– Начал с год назад. Изредка ночевал. А затем я как-то устроился с удобством и остался.

– Вам некуда больше пойти, Гарольд?

– Когда-то я жил в бунгало. Потом сестра заболела, и я продал его, чтобы оплатить лечение. А моя армейская пенсия невелика.

Астрид поставила сумочку.

– Не бойтесь, я все понимаю.

– Нет, я объясню. – Была задета его гордость. – Я знаю, что не должен был так поступать. Но разве это справедливо? Такой большой дом, а в нем полно пустых комнат, и эта прекрасная мебель просто пылится.

– Конечно, несправедливо. – Астрид подошла к окну и выглянула. Открывался великолепный вид на сады. – Значит, в тот день, когда я увидела в окне силуэт, это были вы?

– Да, я. Простите, что не мог открыть вам правду.

– Ничего, я понимаю. Не беспокойтесь, Гарольд, я никому не скажу.

– Спасибо, Астрид. Сделать вам чаю?

Гарольд указал на чайник. Рядом с ним стоял изысканный серебряный поднос с чашками из костяного фарфора[50]. Она хмыкнула – он и вправду устроился как дома.

– Спасибо, но не стоит. Мне и вправду надо идти.

– Пока не ушли, мне вам надо еще кое-что сказать.

– Давайте.

– Не только я один остаюсь в доме. Бывали вечера, когда этажом ниже я слышал шаги. Кто-то сидел на предметах мебели. Даже ложился на кровати. Я, конечно, никогда так не делал.

– Интересно. А голоса вы не слышали?

– Нет, никогда. Я запираюсь и сижу очень тихо, пока они не уйдут. Понимаете, я знаю, как вести себя тихо.

Астрид вспомнила, как при их первом разговоре Гарольд шагнул в сторону, чтобы обойти расшатавшуюся половицу. В этом старом доме он знал все про каждую доску, каждый гвоздь, каждый звук.

– Хорошо. Спасибо, что рассказали.

Он поднялся с кровати.

– Пожалуйста. Если вдруг заглянете, я всегда здесь. В смысле, внизу, на своем стуле. – Голос его снова увял. До него дошла вся истинность этих слов. Он будет здесь. В углу той комнаты, где после двух часов пополудни тень от большой портьеры поворачивается и укрывает его. И он ждет, вдруг кто-то захочет задать вопрос. Ждет, пока станет нужным.

Она сделала несколько шагов к двери, затем остановилась.

– Кстати, Гарольд, – она коснулась ручки на двери, – у всех дверных ручек в доме я заметила одну странность. С одной стороны двери они очень замысловатой формы, как цветок ноготка. А с другой стороны – самые обычные. Отчего так?

– О, это любопытно. – Он снова приободрился. – Понимаете, в старые добрые времена в доме у каждой двери стоял слуга. И все, что им надо было делать, это открывать дверь перед Шерборнами. – Он подошел к другой стороне двери. – Слуга стоял с этой стороны и брался за простую ручку. Ему не нужно было касаться фигурной ручки.

– Вот это да, потрясающе!

– Спасибо. – Он не двигался с места, не желая прощаться.

– Вот видите, Гарольд, – вы нужны этому дому. Вы, и Маргарет, и Дениз – все волонтеры. Вы – самая суть «Английского фонда». Не забывайте это.

– Не буду.

Глава 25

Астрид поставила рабочий чемоданчик за дверью каюты, снова заперла ее и вернулась на дорожку. Обочину заполонили высокие растения с толстыми зелеными стеблями, поднимавшимися к зонтикам кремовых цветов. Между ними сновали пепельные пчелы. Вдали в солнечном свете блестел церковный шпиль.

Раннее английское лето. Бывала ли она настолько несчастна в такой чудный день?

Она решила пройтись по дорожке, не сворачивая в город, – разузнать, куда она ведет. Выгулять свою новую грусть. Ощутить ее на плечах и осознать, что может выдержать ее вес. Только Астрид показалось, что все потекло своим чередом, вернулся Саймон и снова ее предал. Он даже забрал ее новую работу. Сколько еще из ее жизни он хотел украсть? А сколько в ней оставалось?

Астрид шагала по дорожке. Прошла мимо моста и оказалась на лугу. Впереди через высокую траву вилась река. Она текла медленно и была совершенно прозрачная. Сразу под водой течение змеило ленты ярко-зеленой травы. Милле мог бы написать здесь свою «Офелию»[51]. Тонущую. Безмятежную. Платье медленно тянет ее вниз.

Девушка сняла свитер и пошла дальше. Нет, Саймон не увидит, как она тонет. Рукавом свитера она вытерла уголок глаза. Ее последняя слеза из-за Саймона. Однажды она возьмет реванш, и он будет так же сладок и свеж, как и эта река.

В конце луга Астрид перешла по ступенькам через изгородь. Дорожка стала у́же и меньше исхожена. На пути росли полевые цветы. Шагая, Астрид раздумывала над поворотами Дела. Сегодня она видела подлинного Констебла. В какой-то момент его подменили копией, над которой она работала, – это казалось несомненным. Кто же знал, что она обнаружила подделку? Она рассказала только Крессиде, но с учетом ее болтливости слухи наверняка разошлись мгновенно. Саймон? Нет, похоже, что он просто приехал и тут же схватился за шанс проломить себе путь назад в ее жизнь – даже если в итоге это значило снова ее разрушить.

У кого же до сегодняшнего дня хранился оригинал? Это должно быть рядом, раз картину подменили в последний момент. Возвращаться и искать в доме Стиви Грешингэма смысла не было. Пришлось бы вламываться внутрь, а охраняется он очень серьезно.

Она шла через рощицу, в которой дорожка превратилась в узенькую тропинку из высохшей грязи. Так же высыхал и ручеек из улик. Одни и те же вопросы по кругу. Кто столкнул Девайна? Кто знал, как отравить Эрика? Или как стрелять из арбалета?

Тропинка поднималась и поворачивала в сторону от долины. Река превратилась почти в ручей и перекатывалась по камням где-то внизу между деревьями. Астрид продолжала идти. Мимо старой церкви, мимо старой фермы за толстой каменной стеной, через открытые ворота, через новые изгороди и ступеньки.