Шелковые дети - Наталья Васильевна Соловьёва

– Вы сказали, что хотите поговорить прямо сейчас… Что случилось? – спросила Марго.

Мари-Лиза растерялась:

– Не знаю, с чего начать… Как-то много всего… Наверное, я хотела бы… про Бебо…

– Понимаю, это нелегко. – Марго убедилась, что бумажные платки на месте, прямо на столе. Но Мари-Лиза не заплакала.

– Мы были большими друзьями… Никто меня как бы так не понимал, как он… А сейчас… Я даже не знаю, как жить дальше… Мы с ним родственные души. Всегда так было, еще с детства. – Глаза Мари-Лизы покраснели.

– Вы много времени проводили вместе?

Мари-Лиза задумалась:

– По-разному. Иногда ему хотелось побыть одному, особенно когда он работал над картинами. Но я привыкла. Бебо – творец. Он говорит, что искусство важнее всего. (Марго заметила, что Мари-Лиза незаметно для себя стала рассказывать о Бебо в настоящем времени.) Важнее суеты. Вещей, денег.

– Вы с этим согласны?

– Наверное, нет. Мне кажется, что люди как бы важнее. Отношения между людьми. Но Бебо – он другой, не такой, как все. А я, – улыбнулась Мари-Лиза, – не настолько значимая персона, чтобы требовать, ну, внимания, там, и прочего… Как сказать? Бебо – художник. Мои родители – у них производство шелка. Даже Масси – свое дело у него. А я… Теперь, когда Бебо нет, я не знаю, что мне делать…

Мари-Лиза выглядела растерянной. Марго решила подключить коучинг – это показалось ей максимально безобидным в такой ситуации: немного сдвинуть фокус со случившегося с Бебо. Мари-Лиза совсем не понимала себя и не видела никаких возможностей.

– Какое у вас образование? – спросила Марго.

– Ну… я закончила лицей Вольта. Это у нас, в Комо.

– Да, я знаю – очень хорошее заведение, как говорят.

– Но потом, честно говоря… Папа хотел, чтобы я училась в Миланском политехническом. Мама – чтобы в Боккони… Но я в итоге, если честно… В общем, после лицея у меня как бы не получилось нигде учиться.

Марго знала, что в Италии многие молодые люди не оканчивают высших учебных заведений, и здесь это никого не удивляет и не считается зазорным. Но вот как Луиза оставила дочь буквально болтаться без дела – вот это было интересным. Впрочем, ни Луиза, ни Мари-Лиза не были клиентками Марго. Она не могла касаться этой темы.

– Мари-Лиза, а чего хотели бы именно вы?

– Я… даже не знаю…

Марго отметила, что почти на все вопросы она отвечала: «Не знаю».

– Что вам доставляет радость? – Марго продолжала искать подходы.

Мари-Лиза задумалась.

– Наверное, мне нравится…

– Подумайте. Наверняка же есть что-то? – Марго улыбнулась.

Мари-Луиза виновато пожала плечами и снова выдавила свое «не знаю».

Марго решила зайти с другой стороны:

– Но вы где-то работаете? Участвуете в семейном бизнесе?

– Ой, нет, – испугалась Мари-Лиза. – Я как бы волонтер FAI[24].

– FAI? Я слышала… Это Fondo Ambiente Italiano?

– Ну да, мы занимаемся… как бы… защитой культурных ценностей.

– Вам нравится?

Мари-Лиза смутилась:

– Я ничего такого там не делаю. Регистрирую посетителей. Раскладываю брошюры. Я не провожу экскурсии – у меня как бы нет для этого образования…

– Волонтерство – это благородное дело.

Мари-Лиза усмехнулась:

– Мама смеется надо мной. Она только на людях такая… – Мари-Лиза изобразила Луизу, – «мы обязательно должны помогать сирым и убогим». А на самом деле… она всю благотворительность ненавидит. Так что как бы мое волонтерство ей как кость в горле. Вы только ей не говорите, пожалуйста, что я сказала…

– Нет, конечно нет, – успокоила ее Марго. – У вас есть друзья, Мари-Лиза?

– Бебо… А кроме него… не знаю…

– Может быть, еще кто-то? Вы общаетесь со сверстниками?

– Иногда с Лоренцо, – сказала Мари-Лиза и покраснела.

«Неужели она влюблена в Лоренцо? – догадалась Марго. – Бедная девочка, это же вообще без шансов!» Не об этом ли на самом деле она пришла поговорить?

– Вы с ним друзья?

Мари-Лиза еще больше покраснела:

– Ну… он как бы… всегда так добр ко мне. И если что-то нужно, всегда помогает. И когда надо поговорить, – затараторила Мари-Лиза, – всегда находит время. И он так много знает. Много где бывает…

Марго стало жаль Мари-Лизу. Почему, несмотря на всех ее аристократических знакомых (а они точно есть), девочка запала именно на Лоренцо, который должен был быть последним в этом списке?

– Как вы развлекаетесь? – спросила Марго и тут же подумала: «О боже! Тебе только тридцать! Клубы, бары, секс – в мире бодипозитива все двери открыты, да еще с такими финансами. Путешествуй по миру, учись. Тебе же доступно вообще все! Зачем тебе Лоренцо?»

Мари-Лиза снова мялась и не знала, что сказать.

Марго посмотрела на часы. Она была недовольна собой – разговор получился каким-то чересчур формальным. Но по-другому не получалось. Мари-Лизе понадобится время, чтобы раскрыться. Но работать с ней будет уже не Марго.

– Я дам вам задание, хорошо? Дома вы напишете, что хотели бы сделать. Не важно, реалистично это или нет. Некий список желаний. Полететь на воздушном шаре, научиться вышивать – не имеет значения. Просто подумайте об этом. А я тем временем подберу вам нескольких психотерапевтов, платных и бесплатных, вы сами выберете. Договорились?

Мари-Лиза согласно кивнула.

Марго попрощалась с ней и подумала: а чего же хочется мне? И ответом (ее это не удивило) было давнишнее: «Ни-че-го».

Ей давно ничего не хотелось, кроме, пожалуй, секса. Но не сейчас, не в этот вечер. Слишком холодно и энергозатратно.

Глава 25

Срок жизни шелкопряда составляет от 42 до 56 дней. Бабочки современного тутового шелкопряда не умеют летать, плохо видят и не могут добывать пищу – после превращения в бабочку шелкопряд теряет рот и умирает от голода. Это один из немногих видов животных, абсолютно зависимых от цивилизации. Шелк – единственное натуральное волокно, которое производится животным, а не растением.

На следующий день Марго позвонила Луизе Бенедетто и договорилась о встрече. Они с Энцо решили, что лучше без него – все-таки обсуждение связи с Лоренцо требовало особой деликатности. Не то чтобы Марго ею сильно отличалась, но она чувствовала, что дело не только в этом, – Энцо было неприятно копаться в грязном белье Луизы. Что-то неуловимое сквозило между ними.

Луиза, как ни странно, словно ждала этого звонка – она не удивилась и пригласила Марго в свою ложу в Театро Сочиале: «Приходите чуть раньше – сможем спокойно поговорить».

Марго ни разу не была в Народном театре Комо. Она в принципе не любила и не понимала театра: люди, которые притворяются в обычной жизни, идут смотреть на людей, которые притворяются на сцене. Вот еще!

Но, вспоминая свои редкие