Искатель, 2003 №6 - Дмитрий Юрьевич Дубинин

…Ай да Каледин! Стыдно признаться, но я однажды вдруг даже подумал: а что, если и Гена как-то связан со всей этой историей? Но, трезво поразмыслив, решил все же, что это не так. После того приключения в Стамбуле, когда Гена едва не угодил в местную тюрьму, он решил, что обязан мне по гроб жизни — я действительно предпринял кое-какие шаги, чтобы вытащить его из полиции. Теперь он всегда предоставлял мне почти любую информацию, о которой я его просил… И вообще, ну не мог он поступить гнусным образом по отношению ко мне. Как показало дальнейшее, я не ошибся.

Лора позвонила мне сразу, как только я появился на работе. Я, признаюсь, ждал этого момента.

— Здравствуй, Слава, как твои дела?

— Ты знаешь, неплохо… Относительно неплохо, скажу тебе так.

— Не понимаю.

— Они отдали мне кассету.

Лора, кажется, вздохнула.

— Так это же просто замечательно!.. — начала она.

— Ты так считаешь? — вложив в тон весь скептицизм, на какой был способен (а на душе скребли кошки), спросил я.

Лора замолчала. Потом осторожно поинтересовалась:

— Что-то еще произошло?

— Произошло, Лора. И у меня очень нехорошие мысли по этому поводу.

— Это какие? — быстро спросила Лора.

— Кассета, на которую ты тогда снимала, была чистой?

— А что? — озадаченно поинтересовалась Лора.

— Ты давала кому-нибудь камеру до этого? — задал я вопрос и про себя чертыхнулся. Надо же было самому дать ей такую лазейку!

И Лора тут же воспользовалась ею.

— Да, подруге…

— Кому именно? Лора, это очень важно! Дело в том, что на кассете сохранилась старая запись. И там изображена вечеринка, где присутствовали некие люди. Которые, скажем так, мне совсем не понравились…

— Подожди! Ты уверен, что это телефонный разговор?

Я в этом совсем не был уверен, но решил продолжить.

— Я могу не называть имен. Скажу лишь, что там была местная звезда стриптиза, которая тебя знает. И ее приятель, слывущий за крутого деятеля. И еще тот мужик, который меня шантажировал.

Лора долго молчала.

— Эта кассета, говоришь, у тебя?

— Да. И камера — тоже.

— Слава, милый, привези их, пожалуйста. Я тебе все объясню. Похоже, мы с тобой попали в историю, которая хуже, чем я считала. Прости меня, это я во всем виновата… Я не думала, что все так получится.

— Выходит, ты тоже участвовала в этом? Я так и подумал…

— Слава, прости меня, пожалуйста, — грустно сказала Лора. — У меня была безвыходная ситуация. Совершенно безвыходная. Я действительно не думала, что все так повернется. Я… не та, за кого себя выдавала, Слава. Мне очень плохо из-за того, что тебя обманула. Мне пришлось обмануть и тех, кто… Прости меня, если можешь.

Я пока мало что понимал.

— Ты хочешь сказать, что тебя использовали? В этой дурацкой игре со мной? Как такое могло случиться?

— Есть еще две кассеты, Слава. Стандартные, магнитофонные. Их я переписала с камеры и одну отдала им вчера, вместе с камерой и оригиналом. А другую я решила оставить себе. Потом решила посмотреть ее снова, и поняла, что мне трудно тебя обманывать. Я люблю тебя. Понимаешь? Приезжай ко мне. Прямо сейчас. Я тебе все объясню, не хочу по телефону.

У меня перед глазами все плыло и качалось. Только молниями сверкали две фразы: «есть еще две кассеты» и «я люблю тебя»…

— Ты видела запись вечеринки?

— Видела. Правда, я бы сроду не подумала, что она как-то может на что-то повлиять… Но потом, когда она мне сказала…

— Я еду, — произнес я.

— …Вячеслав Дмитриевич, — проговорила референт Катя, когда я собрался уходить. — Звонил Шлицман, срочно требует встречи с вами по поводу вагонов из Ростова, что ему передать?

— Передай ему, пусть засунет свои вагоны в задницу, — сказал я, не задерживаясь. Только потом до меня дошло, что Шлицман — далеко не тот человек, которому можно давать подобные советы.

— Ла-адно, — протянула Катя. Конечно, она не станет передавать Виталию Иммануиловичу мое пожелание дословно, но неприятности, скорее всего, еще будут… Правда, у меня их и без того хватает, но какая разница — одной больше, одной меньше…

Не прошло и пяти минут, а я уже сидел в машине и ехал к женщине по имени Лора. К женщине, которая странным образом связана с личностями, имеющими определенную репутацию и которая участвовала (пусть даже почти что втемную) в шантаже… К женщине, сказавшей, что любит меня. И которую я люблю сам.

Подъехав к знакомому дому, я взял с сиденья видеокамеру вместе с вставленной в нее кассетой и вышел из «Ниссана». Кажется, впервые я поставил свою машину близко от дома Лоры. Когда подходил к подъезду, столкнулся нос к носу с каким-то дедом, державшим на руках мерзкого вида собачонку — карликового пинчера или что-то в этом роде. Моська злобно затявкала на меня.

Я поднялся к двери нужной мне квартиры и нажал кнопку звонка. Какое-то время было тихо. Переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, я нажал еще раз.

Мелькнула тень за стеклянным глазком, врезанным в дверь. Щелкнул замок. Обычно Лора тянула дверь на себя, отступая немного в глубь тесной прихожей. Я переступал порог, и мы тут же оказывались в объятиях друг друга. Сейчас дверь не шелохнулась. Переживает девушка, про себя невесело усмехнулся я. Мне на ее месте тоже было бы не очень комфортно.

Я толкнул дверь и прошел внутрь. Лора, вопреки ожиданию, не стояла ни напротив, ни сбоку. Но я даже не успел удивиться. Чей-то силуэт стремительно вырос прямо передо мной, я почувствовал, как мне на голову обрушивается потолок вместе с чердачными перекрытиями, и последнее, что я услышал в тот миг, это негромкий щелчок дверного замка.

9. УБИЙСТВО НА УЛИЦЕ АЭРОПОРТ

Может ли человек превратиться в какое-нибудь техническое устройство? Если верить авторам фантастических книжек, какие мне доводилось читать в школьные годы, то запросто. А теперь на собственном опыте понял, что все это действительно возможно. Что касается меня, то я стал телефонным аппаратом. И имел сейчас несколько рядов кнопок, соединительный провод, скрученный спиралью, и трубку, лежащую сверху. Я звонил. Надрывные звонки заставляли трубку подпрыгивать, так, как это изображалось в старых мультфильмах, и от этого жутко болела голова…

Я пришел в себя, наверное, от тошнотворного звона, раздававшегося в моей голове. Перед глазами покачивались крашенные в коричневый цвет половицы. В момент все вспомнив, я попытался подняться. В голове, прямо в темени, болезненно запульсировало. В глазах потемнело, но я уже почти стоял. Согнувшись,