Между добром и злом. 7 том - Кирико Кири

алфавитном порядке. Здесь были вообще все вещи за исключением тех, что должны находиться на борту и были нетронуты за время полёта. Мужские и женские пиджаки, часы, чашки с кофе и чаем, недоеденные бутерброды, сумочки, мужские портфели, верхняя одежда в гардеробе и… туфелька. Одна единственная туфелька, словно оброненная Золушкой. Только в их сказке золушка уехала не на карете, а испарилась вместе с ней.

— Что тебя смущает? — поднял взгляд Рэндольсонг.

— Туфля. Одна единственная туфля, женская. Я её даже помню, — пробормотал Кондрат.

— Да, я тоже её помню. И?

— И… и я не могу ухватиться за суть. Просто меня смущает, что больше обуви нет, только одна единственная туфля. Почему она осталась? Почему именно с этой женщины? Другие почему обувь не теряли?

— Как вообще та туфля выглядела? — спросил Феликс.

— Жёлтая, — ответил Рэндольсонг. — Обычная жёлтая с небольшим каблуком. Такие летом носят.

— Надо взглянуть, — сказал Кондрат.

Тащиться обратно в центр за уликой никому не хотелось, и тем не менее Кондрат был настойчив, а, учитывая, что они его и попросили помочь, отказываться сейчас было бы странно. Поэтому вызвался Феликс, который обернулся где-то часа за три с небольшим плетённым мешочком, в котором была туфля. Как Рэндольсонг и говорил, обычная жёлтая туфля с небольшим каблуком.

— Так, и что это нам даёт? — спросил Феликс.

— Пока ничего, — отозвался Кондрат и обернулся к двери в комнату. — Зей! Зей, будь добра, зайди к нам!

Зей пришла минуты через две, всё выглаженная, аккуратная, можно сказать, правильная идеальная жена, которая лицом мужа точно так же, как муж лицом жены. Чуть кивнув в знак приветствия, она негромко спросила.

— Ты меня звал, Кондрат?

— Да, взгляни на туфлю, что ты можешь о ней сказать?

— Сказать о туфле? — показал он обувь.

— Да, как девушка. Вот ты видишь туфлю. Что тебе приходит в голову, когда ты её видишь? Как её носят? Зачем? Может что-то сразу заметно для девушки?

— Эм-м-м… — Зей, заинтригованная таким вопросом, подошла ближе, и протянула руку к туфле. Лишь дождавшись кивка, она взяла её в ладошки и покрутила перед глазами. — Это жёлтая туфля.

— Вы наблюдательны, мисс Брилль, — заметил Рэндольсонг, видимо, посчитав, что они носят одну фамилию.

— Ну… это, первое, что бросается в глаза. Жёлтая туфля. Такие носят обычно, чтобы ноги не болели.

— В плане? — поинтересовался Феликс.

­— Ну обычно туфли красивые, аккуратные, элегантные, а эти простые. Они не плохие, просто для других целей. Чтобы ноги не уставали, когда ты не можешь долго обувь снять. Например, в поездах, или если куда-то надо прямо-таки долго идти. Когда важнее удобство. Их и снимать легко, и надевать тоже. Как тапочки, вот!

— Как тапочки? — переспросил Кондрат.

— Да. Они просто для удобства, — кивнула Зей.

— И их легко снять, верно?

— Ну как я и сказала.

— А это что-то меняет? — спросил Феликс.

— Меняет то, что она их могла потерять, — ответил вместо Кондрата Рэндольсонг. — Например, когда её тащили куда-то, и туфля просто слетела с ноги.

— Она могла её снять.

— А вторую не снять, так ты видишь?

— Если позволите, — вмешалась Зей, —вам видимо неизвестно, однако у девушек считается неприличным прилюдно снимать обувь, даже такую. Поэтому уважающая себя женщина снимать бы при всех её не стала.

— Она могла слететь, когда они исчезали, — предположил Феликс.

— Только у неё? — скептически поинтересовался Кондрат.

— Ну туфля же легко снимается, верно?

— Не настолько, чтобы слететь самой, насколько я понял Зей. Её легко снять, но сама она не слетит, я прав? ­— взглянул он на Зей. Та кивнула.

Конечно, можно сказать, что эта теория притянута за уши, однако в этом и заключается дедуктивный подход — от общего к частному, где выдвигаешь теорию, подкреплённую только логическими утверждениями.

И получалось следующее — такие туфли носят женщины для комфорта, как долгий переезд. Отсюда следует, что женщина специально их надела в дирижабль для перелёта.

Туфли универсальны, их легко снять, но не настолько, чтобы они случайно слетели с ноги, так как в эти туфли ещё подходят и для долгих прогулок. Она могла слететь, только если её как-то стянули. И так как туфля одна, а не две, скорее всего, она слетела случайно. Самый очевидный вариант — туфля за что-то зацепилась.

Когда она могла зацепиться и слететь и почему её не надели сразу обратно, ведь это неприлично снимать обувь при мужчинах. Самое вероятное — женщина не могла надеть, так как была без сознания. А слетела туфля, потому что женщину без сознания тащили. А если тащили её, то тащили всех остальных пассажиров.

Куда? Логично предположить, что к выходу, чтобы сбросить, избавиться от тел. Поэтому они никого на борту и не нашли. То есть все тела кто-то выбросил из дирижабля. Кто? И как он смог всех обездвижить, чтобы потом выбросить?

— Не нравится, куда всё идёт… ­— пробормотал Феликс.

— Неважно, что нравится, главное, зачем и как, — без тени эмоций произнёс Рэндольсонг. — Кто был целью и как они смогли это провернуть.

Вот именно, как они это провернули, если это люди, о чём говорили многие косвенные улики. Как можно заставить заснуть весь экипаж и людей, при этом не оставив никаких следов. Точно не еда и вода, так как следы бы так или иначе какие-то да остались. Газ? Пустили газ, а потом ото всех избавились? Или им даже газом не пришлось пользоваться?

Кондрата учили, что очень важно уметь слушать людей. Любых людей. Никогда не знаешь, где пригодится та или иная информация, к каким мыслям она тебя подтолкнёт. Так учил Кондрат и других, на собственном опыте убедившись в верности этого утверждения.

И сейчас в голове Кондрата всплыл тучны мужчина на свадьбе Вайрина, который жаловался на дирижабль, постоянно куря и кашляя. Как он говорил? Думал, задохнётся там и чем выше они поднимались, тем хуже ему становилось? А случаем это не острое проявление кислородного голодания у человека, у которого явные проблемы не только с избыточным весом, но и с лёгкими?

Чем выше поднимаешься, тем меньше кислорода, что особенно чувствуется при резком наборе высоты…

А что, если никто пассажиров не травил? Что, если они просто дружно потеряли