Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«А как же Холокост?»

«Да, Холокост. Немыслимое злодеяние. Смерть в промышленных масштабах, подобных которым не видели ни до, ни после. Представьте себе эти фабрики, эти печи, работающие двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, с единственной целью — уничтожить целую ветвь человеческой расы».

«Правильно», — сказала Лорел.

«А теперь представьте, что это происходит снова и снова, каждые девять месяцев, в течение четырёх лет. Потому что именно это происходило только на Восточном фронте. Это были разрушения невообразимых масштабов, Лорел. Представьте себе шесть Холокостов. Именно через это прошла Россия. И как раз когда всё это подходило к концу, Соединённые Штаты представили оружие, способное устраивать новые Холокосты по своему желанию, практически без ограничений, в бесконечном аду смерти, который вызывал кошмары даже у учёных, которые его создали».

Только тогда Лорел начала понимать, что он пытался сказать.

С достаточно широкой точки зрения, с точки зрения русской степи и мясорубки Восточного фронта, действия России во время холодной войны, возможно, не были столь бессмысленными, как она всегда предполагала.

«Для нас, — сказал Рот, — ядерная война — это кошмар. Антиутопические видения планеты, умирающей в агонии. То, что чаще всего представляют себе писатели-фантасты и голливудские художники по спецэффектам».

«А в Россию?»

«Россия видела это. Они знают, как выглядят двадцать семь миллионов погибших. Они знают, как выглядит Война на уничтожение. Они с этим столкнулись. И они знают, что это не кино, Лорел. Это было в реальности. Это произошло. И всё, что случилось однажды, может случиться снова».

«Они готовятся к следующему».

«Их политика — это политика выживания, Лорел. Их борьба — это борьба за выживание».

«Так что ты говоришь? Они никогда не потеряют бдительность. Они никогда не уберут оружие. Все травмы, даже те, что им пришлось пережить, со временем затихают. В конце концов, им придётся забыть».

Рот вздохнул. «Знаете ли вы, что ещё до капитуляции нацистов, ещё до того, как они вышли из этого кошмара, Великобритания и Соединённые Штаты разработали планы по уничтожению Советов?»

Лорел покачала головой.

«Черчилль разработал планы внезапного нападения на русские войска, оккупировавшие Восточную Германию, и, что хуже всего, русские узнали об этом».

«Я этого не знала», — сказала Лорел.

«Мы наблюдали, как нацисты подорвали их власть почти до предела»,

Рот сказал: «И мы разработали планы уничтожения того, что от них осталось. Их страх перед нами был вполне обоснованным. Это была не просто паранойя сумасшедшего

Лидерство, Лорел. Мы хотели, чтобы они исчезли. Мы хотели, чтобы они умерли. И мы только что разработали ядерное оружие.

«Но мы никогда серьезно не рассматривали возможность использовать его против них, не так ли?»

«О, да, Лорел. На самом высоком уровне, по обе стороны Атлантики.

Генералы и руководители в Лондоне и Вашингтоне, а также зарождающиеся разведывательные службы обеих стран детально разрабатывали план того, как полностью поставить Советы на колени».

Слова Рота нашли отклик в ее душе сейчас, когда такси проезжало мимо бетонных участков стены, которую Россия построила между собой и Западным Берлином.

После того, что показала им история, она поняла, почему они строили стены, охватывающие континенты.

Они боялись.

И они были правы, когда боялись.

Они всегда были правы, когда боялись.

«Сам Черчилль, — сказал ей Рот, — сказал, что те, кто забыл прошлое, обречены на его повторение. Русские не могут рисковать тем, что история когда-либо повторится».

47

Прохнов находился в огромном подземном туннеле, который советское правительство модернизировало и обезопасило за десятилетия оккупации Берлина.

Согласно документам ГРУ, гранитные стены туннеля имели толщину четыре фута и были облицованы металлическими листами, способными блокировать любые современные методы обнаружения.

Этот туннель был частью обширной сети, построенной нацистами в рамках подготовки к созданию новой столицы Германии, которую Гитлер назвал Германией. Город так и не был построен, но часть фундамента была заложена, и нынешний туннель простирается под тем, что должно было стать Аллеей Великолепия – пятикилометровой магистралью, которая должна была стать центральной осью города.

Прохнов стоял на стальных ступенях, соединявших камеру с туннелем наверху. Под ним находилась камера, построенная для дренажного и вентиляционного оборудования. Оборудование так и не было доставлено, а вокруг стен были сложены большие плиты шведского гранита. На одной из этих плит, раскинув руки и ноги, лежала Татьяна Александрова, прикованная за лодыжки и запястья к железным кольцам в скале.

Он бросил сигарету ей в лицо, и она приземлилась рядом с её шеей. Должно быть, она обожглась, потому что она резко отпрянула, судорожно хватая ртом воздух.

Она попыталась встать, но не смогла.

Прохнов сам её обездвижил. Её раны были перевязаны и обработаны.

Киров ясно дал понять, что её нужно вернуть в Россию живой. Но прежде чем это произойдет, Прохнов был уполномочен допросить её. Киров хотел точно знать, насколько подробной информацией о его планах на Балтике располагает Рот. Пока Прохнов не убьёт Татьяну, он мог делать с ней всё, что захочет.

«Ты не спишь», — сказал Прохнов, спускаясь по ступенькам.

Помещение напоминало подземную каменоломню или склеп, и, за исключением нескольких геодезистов советских времен и агентов КГБ и ГРУ, которые позже завладели им, никто не бывал там с последних дней войны.

Большая часть комплекса была затоплена водой, хотя эта часть была осушена, и сам Прохнов исследовал её настолько, насколько это было возможно. Он сомневался, что в живых остался кто-то, кто знал туннели так же хорошо, как он. Он даже наткнулся на тайные хранилища нацистских сокровищ, картин и других произведений искусства, конфискованных или украденных у берлинских евреев во время войны.

«Где я?» — спросила Татьяна.

Она говорила по-английски, но Прохнов знал, что скоро это изменится.

В его руке был металлический портфель, а внутри портфеля находилось несколько флаконов с самыми передовыми и экспериментальными сыворотками правды, имеющимися в распоряжении ГРУ.

После этого она не сможет сопротивляться его допросу. Она будет настолько невменяема, что он сможет приказать ей покончить с собой, и она подчинится. Пытки будут не нужны.

Прохнов медленно подошел к ней и устроил затянувшееся представление, открывая портфель, вынимая флаконы, извлекая содержимое одного из них длинным шприцем и поднимая его перед светом, чтобы проверить его содержимое.

«Кто ты?» — спросила Татьяна.

«Думайте обо мне, — сказал Прохнов, — как о друге друга».

«Какой друг?» — выплюнула Татьяна.

«Конечно, Яков Киров».

Она отвернулась от него, но это ничего. Скоро они будут разговаривать, как влюблённые.

Он