Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

И он делал это слишком долго.

Он стареет.

Вскоре его жизнь оборвется.

Он по-прежнему ходил на работу каждый день, но когда выходил из квартиры, холод обрушивался на него, словно что-то острое. Он проникал в кости. В суставы. Это было…

хуже всего в сырую погоду.

На работе клиенты были ошеломлены его внешним видом.

Когда он говорил с помощью электрогортанного аппарата, он пугал некоторых.

Вызывал отвращение у других.

Все были встревожены.

В это особенно холодное январское утро он вышел из своей квартиры в двух слоях нижнего белья, хорошо сшитой зимней одежде и тяжелом темно-зеленом пальто из тирольского лоденского полотна, которое он носил почти как плащ, оставив руки свободными и застегнув только одну пуговицу на шее.

Он медленно пошёл, опираясь на деревянную трость, к своей любимой кофейне на Курфюрстендамм. Широкий проспект с рядами деревьев всегда напоминал ему Париж.

Он прошёл мимо церкви кайзера Вильгельма, которая всё ещё возвышалась, пусть и не так гордо, как до бомбардировки. Церковь пострадала во время авианалёта 23 ноября 1943 года, и от неё сохранились лишь часть шпиля, прихожая, алтарь и баптистерий, пережившие бомбардировку. Они остались неотремонтированными, как напоминание о войне. В центре церкви до сих пор стоит повреждённая статуя Христа, которая находилась на алтаре в ночь бомбардировки.

Шопен вошел в церковь и посмотрел на статую.

Рядом находился крест, сделанный из гвоздей, извлеченных из стропил собора в Ковентри, который немцы разбомбили в 1940 году.

Он не молился. Он был не из тех, кто мог заставить себя это сделать.

Он просто стоял, опираясь на трость, и смотрел на разбитую каменную статую.

Он полез в карман за мелочью и положил её в ящик для пожертвований. Ящик предназначался для нужд церкви и был поставлен туда группой бывших британских лётчиков-бомбардировщиков в знак доброй воли.

Затем он повернулся, чтобы уйти. Пришло время для его кофе. Его взбитых сливок.

Его выпечка.

Единственное удовольствие, которое у него осталось.

Он направился к двери как раз в тот момент, когда в церковь входил человек в длинном черном пальто.

Шопен остановился. Он узнал этого человека. Они никогда не встречались, но Шопен видел его портрет.

В файле.

Он даже поручал ему задания.

Он полез в карман пальто и вытащил свой электрогортанный аппарат.

«Наконец-то ты пришел за мной», — сказал он, и синтетический голос наполнил пустую церковь странным, механическим присутствием, которое было неуместно.

Шопен ничего не знал о присутствии Татьяны в городе. Она давно не выходила с ним на связь, и даже сейчас не собиралась втягивать его в рискованную операцию, в которую ввязалась. Она назвала его имя Лорелю и пошла бы к нему, если бы избежала нападения Прохнова, но этого не произошло.

Кристоф Прохнов не произнес ни слова. Он подошёл к старику, приставил пистолет к его виску и нажал на курок.

Тело старика медленно оседало, словно его возраст и дряхлость замедляли даже действие силы тяжести. Оно лежало на земле бесформенной кучей.

Прохнов оглядел церковь, затем подошел к телу, расстегнул ширинку и помочился на умирающего Шопена.

«Ты первый нас предал», — сказал он.

49

Лорел шла по Курфюрстендамм, пока не нашла часовую мастерскую. Дойдя до неё, она продолжила идти.

Через дорогу находилось кафе со столиками и зонтиками на улице. Она села и заказала капучино.

Она нервничала.

Именно сюда Татьяна велела ей приходить в случае возникновения проблем.

И беда была.

Она отпила кофе и посмотрела на магазин. Он словно перенесся в другую эпоху: богатый деревянный фасад, расписная вывеска на окне и тёплый свет, льющийся из матового стекла двери.

Она попыталась заглянуть внутрь, но вид закрывали кружевная занавеска и выставленные напоказ дорогие часы.

Вывеска на двери гласила, что магазин открыт, но за то время, что она наблюдала, никто не вошел и не вышел.

По всей вероятности, внутри находился только сам владелец — Часовщик.

Ей следовало бы связаться с Ротом, он пытался дозвониться до нее все утро, но она не могла вынести выговора, который он ей устроит за неподчинение.

Лучше позвонить ему с хорошими новостями, надеюсь, после того, как она найдёт Татьяну.

Она нащупала пистолет, ощутила уверенность в его холодной, стальной хватке, затем заплатила за кофе и встала.

Она перешла улицу и толкнула дверь магазина.

Внутри всё напоминало старинную викторианскую обстановку. Воздух был затхлым, пропитанным ароматом полироли, трубочного дыма и чего-то, напоминавшего ей парикмахерскую. Полки и столешница были сделаны из богатого красного дерева, отполированного десятилетиями до блеска.

На полках тикали часы самых разных видов, а за укрепленными стеклянными экранами были выставлены некоторые из самых дорогих часов в мире.

За прилавком никого не было, но висела занавеска, ведущая в мастерскую.

«Алло?» — позвала Лорел.

И тут она почувствовала острую, пронзительную боль в правой икроножной мышце, словно укус шершня.

Она обернулась, чтобы посмотреть, откуда он взялся. Под прилавком было спрятано какое-то приспособление, похожее на миниатюрный арбалет.

Она посмотрела на свою ногу и увидела дротик из нержавеющей стали длиной около двух дюймов, вонзившийся в ее плоть.

Она сунула руку в карман пальто и вытащила пистолет, но, резко обернувшись, потеряла равновесие. Пистолет выскользнул из рук, и он упал на землю.

Комната закружилась, и она почувствовала, что падает.

Она сильно ударилась о землю, больно ударившись головой.

Все начало исчезать.

50

Лэнс проснулся с похмелья. Во рту пересохло. Вкус был как из пепельницы.

Он провёл ночь в дешёвом отеле неподалёку от российского консульства. Он едва помнил, как заселялся.

Он спал в одежде, а рядом с ним лежала женщина, ее юбка все еще была задрана на талии там, где они оставили ее накануне вечером.

Он поправил ее, стараясь сохранить хоть немного достоинства, и подошел к окну.

Снаружи мусоровоз вывозил мусор из контейнера.

Это было сразу после рассвета.

Он намеревался проникнуть в российское консульство и выяснить, кто убил Сэма. Рейс в Монтану был забронирован консульством. Генеральный консул, Яков Киров, должен был знать личность пассажира.

На самом деле, скорее всего, именно он его и послал.

Но Кирова в консульстве не было.

Он был в Санкт-Петербурге.

Лэнс закурил сигарету и посмотрел на женщину, с которой провел ночь.

Он собой не гордился. И сомневался, что она тоже будет гордиться.

Комната была отвратительной, одна из тех дешевых доходных домов, которые можно найти только в таком городе, как Нью-Йорк.

Он смутно помнил, как звонил Лорел из бара.

Он не мог вспомнить, что сказал ей, но не сомневался,