Перед истиной - Владимир Павлович Виноградов

Лохову самому интересно было, почем ныне идут королевские бриллианты. «Может, у него еще что на продажу найдется?» И он пошел, разделив ношу с Михаилом.

Они вышли из ГУМа, а затем на площадь Свердлова. Пошли к гостинице «Метрополь».

— Для меня у вас ничего не найдется? — спросил парень иностранца.

— О, для вас ест преотличен вещиц. Айн момент! — и показав знаком, чтобы его подождали, иностранец толкнул стеклянную дверь отеля и скрылся за ней. Прошло минут десять. Он вышел и протянул парню блестящую вещицу, отделанную перламутром.

— Ронсон! — восхитился молодой человек. — Газовая! И баллоны к ней есть?

Иностранец кивнул головой. Парень на что-то нажал, из зажигалки вылезла голова льва. Зверь жадно разинул пасть и выдал длинную тугую струю голубого пламени. Ее острие задело волосы Михаила, подпалило.

— Очумел, придурок! — заорал Михаил.

Парень заржал.

— Сколько просите?

— Продавайт бриллиант, дариль вам, — ответил иностранец. Увидев зависть в глазах других, обнадежил: — И ви будет иметь сувенир.

Они зашагали дальше, к Кузнецкому мосту. Поднимаясь вверх по улице, Михаил сказал, оглядываясь:

— Что-то я не вижу здесь никакой скупки.

— Еще немного, сейчас, — сказал парень.

Пройдя еще несколько шагов, они остановились у подъезда высокого дома с вывесками различных учреждений. Но вывески скупки не было.

— Была же здесь, помню. Вот даже след от вывески, — показал парень на стену со свежими следами вырванных костылей. Верно, какую-то вывеску недавно сняли. — Может, переехала? Пойду проверю.

Он вошел в подъезд, где располагались учреждения, и скоро вернулся.

— Ну, конечно, вход со двора.

Они вошли во двор и остановились у одного из подъездов...

* * *

...Неожиданный ответ потерпевшего обескуражил следователя. «С чего это он? — подумал с досадой, зло. — Не хватало новой волокиты».

Вначале следователь не планировал опознания. Думал, обойдется очной ставкой. Обвиняемый и потерпевший подробно расписали друг друга в своих показаниях, и в них почти не было противоречий. Но следователь решил провести опознание. Не ради проверки, для крепости. Вот и закрепил! Глубок фарватер, да нашлась мель. Гладкий ход следствия нарушался, мог и застопориться. Не тупик, но лишняя работа.

«Может, одежда виновата? Или растерялся?.. А чего ему теряться, ведь думал о встрече, хотел или не хотел, а ждал...» Следователь не любил подталкивать человека на допросах. Не толкать, — аккуратно подводить надо. Но сказал:

— Взгляните еще раз, да повнимательней.

— А чего смотреть, — не задерживаясь, ответил потерпевший. — Все на виду.

«Трусит!» — следователь увидел под вызовом страх. Не внезапный, случайный, а таившийся: прорвался ложью и погнал назад, от первоначальных показаний. «Ну что ж, я его сейчас с другой стороны подопру». Следователь не хотел терять инициативу и обратился с вопросом к сидевшему у стены:

— А вы узнаете его?

— Его-то, — ожил мужчина с левого края. Знал, что не соседей по стульям, а именно его спросили. Дотоле он будто дремал, но чутко, как сторожевой пес на пороге.

Оскалив в усмешке белые зубы и хитро прищурившись, ответил вопросом:

— Разрешите вас сначала спросить, гражданин следователь, в качестве кого выступает здесь этот человек. Кто он такой по делу?

— Потерпевший, — ответил следователь с нарочитым удивлением, понимая, к чему тот клонит.

— Ага, значит, потерпевший, — протянул мужчина. И, беспомощно разведя руками, добавил: — Раз он потерпевший, тогда опознать не могу...

* * *

Вошли в подъезд.

Иностранец достал коробочку, передал Лохову.

— Идите мит ним, — указал на Михаила. — Узнавайт цена. Нихт продавайт. Ферштейн?

— Ферштейн, — ответил Михаил.

Поручив парню ананасы, они пошли наверх.

— Доверчивый народец, — сказал Михаил. — Ничего не стоит украсть и убежать.

— А куда скроешься? Тупик, — возразил Лохов.

— Скрыться можно. Вон окно.

— А высота? Разобьешься.

— Отчаянным ворюгам все нипочем, — сказал Михаил. — Они, как волки, и ногу сломают, и кровью изольются, а уйдут, уползут.

Михаил постучал в одну, другую двери. Одна приоткрылась. Выглянул старичок в темном халатике. Лысоватый, бровастый, нос крючочком, очки на лбу. Взглянул пристально, но молча.

— Скажите, дедушка, здесь скупка драгметаллов? — спросил его Михаил.

— Пока здесь, внучек, — ответил старичок. — Но переезжает. Могли убедиться, уже вывеску сняли. Что вы хотели?

— Мы, собственно, прицениться... Вы, случаем, не скупщик будете?

— Я, молодой человек, не скупщик. Я работник «Ювелирторга», оценщик. Если хотите, эксперт по драгметаллам и минералам. У нас сейчас обеденный перерыв.

— Может, взглянете? Торопимся очень, — с этими словами Лохов открыл коробочку.

Оценщик, может, и не обратил бы внимания на просьбу, но невольно задержался взглядом на коробке. Приятели увидели, как у старичка лохматые бровки сперва сдвинулись и сошлись, потом поползли вверх и, не останови он их, ушли бы по лысине к затылку и там затерялись.

— Что я вижу! — обрел дар речи эксперт.

Клюнул пальчиком один из камушков и подбежал к окну, к свету поближе. Не теряя темпа, извлек из кармана черный цилиндрик со стеклом, решительно прилепил к глазу. Лохов видел такие штуки у часовых мастеров.

— Невероятно! — воскликнул старикан и уронил лупу в ладошку. — Где вы их взяли?

— Не взяли, папаша, — сказал Михаил сурово. — Фамильные они. А вы как эксперт назовите цену.

— Цену?.. Дайте-ка сюда! — вскрикнул папаша, протягивая дрожавшие пальцы ко второму камушку, который оставался в коробочке.

— Но-но, отец! — отстранился испуганно Лохов. — И тот взад положь.

— Не груби, Степан! — сказал Михаил. — Дай камни. Он знает, что делает.

Взволнованный эксперт, захватив оба камня, заиграл ими, как ребенок. Рассматривал на свет, дышал на них, грел, катал в ладошках, любовался.

— Поразительно! Вы знаете, что это такое? Если не врут мои глаза, а они, я вам замечу, не врут, то эти камни из коллекции баварского короля Людвига Шестого.

— Знаем. Не мельтеши, отец, — сказал Лохов уверенно, хотя сам был поражен не меньше старика. — Ты цену называй. А их дай-ка сюда пока.

— Цену?! Я не знаю, кто вы и что при вас. Может, револьверы. Но я свободно могу закричать милицию. И я закричу!.. Идите! Пусть вам ОБХСС цену назовет. Я не видел их. И вас не встречал. Идите, молодые люди, гуляйте до поры.

— Отец! — взмолился Михаил. — Ну что ты раскипятился.