Не верь призраку - Юлия Владиславовна Евдокимова

– Не знаю.

– Вот и получается та самая переходная полоса. А уж какую сторону выберешь – тебе решать.

– Какой-то вы странный священник. Вроде не тому учить должны.

– А чему тут учить, когда все так и есть. Эх, молодежь, все вы суетитесь… – старичок перекрестил подруг: – С Богом, торопыги!

Двери бывших торговых лавок на Базарной закрыты накрепко, некоторые на большие висячие замки. Большинство лавок уже лет сто, а то и двести не работало, но на парочке красовались вполне современные вывески, где «Хозтовары» а где – кривая, с жирным восклицательным знаком- «Обувь здесь!».

Над площадью ветер колыхал флажки и гирлянды, оставшиеся с праздника. Но народу- ни души, словно все вымерло.

Чуть дальше, за рядами и колокольней с уже закрытым хлебным ларьком, начиналась пешеходная улица Георгиевска. Ни кофеен, ни ресторанов, ни магазинов на ней не было, лишь лавки под деревьями, и одинокая аптека, но положено городу иметь пешеходную улицу для вечерних прогулок- ее и соорудили.

У одной из скамеек как комары вились местные тинейджеры, девчонки в обтягивающих джинсиках, пацаны в спортивных костюмах. Чуть поодаль у стены – компания постарше, девчонок там не было. Туда и направились Саша с Ириной.

Пацаны расступились, удивленно глядя на двух тетенек, стремительно приближавшихся к их тусовке.

– Мне Анатолий нужен.

– Какой еще Анатолий, Толян что ли?

– Толян.

– И че? Где я его возьму? Зачем нужен?

– Поговорить надо.

– Из ментовки что ль?

– Нет, не из ментовки. Это мы нашли тело убитой старухи.

– И че?

– Говорю ж, поговорить надо.

– Ну, я Толян. Говори. – высокий парень в штанах с надписью «адидас» нехотя оторвался у стены за скамейкой и в развалочку направился к Саше. Возвращение в 90е, не иначе, изумилась девушка.

Тинейджеры куда-то отправились всей толпой, на безлюдной пешеходной улице только они с Ириной и парни, обступившие их со всех сторон.

– Мне нужны фотографии.

– Какие фотографии? За порнухой, тетка, тебе не к нам.

Парни заржали.

Я тетка? Дожила! – подумала Саша, пока Ирина дергала ее за руку: – Пошли, хватит, пошли.

– Я серьезно. Кто-то из парней недавно был в доме у леса. И взял оттуда фотографии. А мать их отняла. Мне нужны эти фото.

– Сколько дашь? – Прищурился один из парней.

– Погоди. – Ухмыльнулся Толян. – Я знаю, что это за парни. Получишь ты свои фото, если…

– Если?

– Мы их как добыли? С риском для жизни. Скажете, не так? – парни одобрительно загудели. – В общем, ты это… – Толян победно оглядел своих приятелей, – переночуй в том доме. Выдержишь – будут тебе фотки. Нет- я их сам сожгу. Тимон, не выкинула мать фотки?

– Неа. В сарай унесла.

– Забери и принеси мне.

Тимон кивнул.

– Погоди, ты хочешь, чтоб я одна переночевала в том доме, и тогда ты дашь мне фотографии?

– Ну, а я о чем? Не, если хочешь, можешь подружку взять. Мы ж не одни туда ходили.

– Я не могу, я ночью должна быть дома, – заторопилась Ирина.

– Вишь? Значит, одной придется. Раз у тебя такие подружки, ладно, все по-честному, не всю ночь. До двух часов. Идет? Нет- я фотки сожгу.

– Так там полиция же все опечатала.

– Все уж сняли давно. Боишься? – парни захохотали.

– И переночую! – Саша сама от себя такого не ожидала. Будут еще малолетние гопники над ней прикалываться!

– Сегодня?

– Сегодня. Одно условие.

– Ну?

– Все по-честному. Я ночую, но вы никаких приколов мне не устраиваете.

– Лады.

– А тебе верить-то можно?

– Теть, я ж сказал! Но следить будем. Может ты через пять минут оттуда свалишь. Если храбрая- отдам фотки. Ментов натравишь – фотки не получишь. Тимон их сожжет. Да, Тимон?

– И не сунетесь, не будете изображать призраков? – Саша протянула руку, – Под твое честное слово.

– По рукам! – протянул свою Толян.

– Ты в своем уме? Я ушам своим поверить не могу. – Ирина слов не находила от возмущения. – С местной шпаной она договорилась! А случись что, кто будет отвечать?

– А что там может случиться? Скелет нашли, дом весь обыскали, со стороны пацаны присмотрят. Чего бояться то? Вот только где там я спать буду…

– Спать есть где, полиция же остановила работы. Волонтер разъехались. Мебель вся на втором этаже осталась. Подушку и одеяло я тебе найду.

– Вот и чудненько. Куплю воды, бутерброды сделаю, и туда. С твоей подушкой.

– Саш, я тебе удивляюсь. Взрослая женщина, вроде.

– Фото наша последняя зацепка.

– А если там ничего нет на них, никаких зацепок?

– Нет, так нет. Но рискнуть стоит.

– Может, не надо? передумай, пока не поздно.

– Я с убийцей встречаться пошла, а ты про пустой дом мне говоришь.

– Он не пустой. Ты же слышала? Там Негодный.

– Ну, сказками меня точно пугать не надо, пошли за подушкой.

Глава 19.

Солнце скрылось за горизонтом и наступило то странное время суток, которое иногда называют синим часом, сумерки. Предметы словно меняют свои очертания, все кажется зыбким, нечетким, кажется, что слегка садится зрение. Саша подумала, что на самом деле призраки должны появляться именно в это время, а совсем не ночью.

Как там сказал отец Георгий? Серая полоса между летом и зимой, добром и злом, днем и ночью. Пограничное время неопределенности, когда еще не понятно, что будет дальше. Стихает ветер, умолкают птицы. Даже соловей в сумерках умолкает, словно прислушивается к чему-то, чего-то ждет.

Тихим был лес, подступающий совсем близко к старому дому, ни звука не доносилось из домов неподалеку, дом смотрел пустыми глазами темных окон, и Саша впервые засомневалась в своем решении. Стало не по себе.

Как только Ирина выключила мотор, захлопнула багажник, вынув большой пакет с одеялом, подушкой и простыней, тишина оглушила, даже зазвенело в ушах.

– Я подожду, – шепнула Ирина. – Видишь там балкончик на втором этаже? Ты оттуда мне махнешь, и тогда я уеду.

– А со мной не зайдешь?

– Нет. Не проси. Ни за какие коврижки. Ты телефон зарядила?

– Да, полная зарядка. Вода и бутерброды тоже здесь. И вообще я спать хочу. Сейчас лягу и просплю до утра. Пойдем со мной, мы же вдвоем, чего ты боишься? Мне всю ночь здесь оставаться, а ты на пять минут не хочешь зайти!

Видимо, Ирине стало неудобно, потому что она нерешительно кивнула.

Девушки толкнули незапертую створку железных ворот, осторожно вошли во двор. Казалось, он стал меньше с того дня, как толпа народа носилась туда-сюда,