Группа Фале - Дед Скрипун

у него какой-то. Опыты ставить будет. — Она кивнула утвердительно. — Точно говорю. О-пы-ты. Бедную девочку, как собачонку лабораторную порежут всю. — Она прослезилась. — Плюнь ты на них, милая. Поезжай в столицу, к деду тому, он точно поможет. Людская молва не врет никогда, а я за дочкой пригляжу. Как за собственной внучкой ухаживать буду, да и не чужие вы уже мне. Привязалась.

— Боязно, баба Ефросинья. Тут профессор знаменитый, а там дед какой-то. — Надя вздохнула. — Душа на части рвется. Поговоришь с тобой, и вроде как полегчает. Спасибо.

— Брось. Я же от всей души, а на счет деда того… Так ты зря сомневаешься. Чудотворец тот дед, точно говорю. Святой люди говорят, а народ брехать зря не будет. — Бабка еще отхлебнула из чашки и заговорщически склонилась поближе к собеседнице. — На счет профессора того, так скажу. Кто его тебе посоветовал? Воот… Незнакомый человек. Кто его знает, кто сам-то таков? Я ведь его тоже не знаю, привязался как лист банный, чего хочет не понятно. Вдруг аферист? Таких как ты да я выискивает, головы дурит, да обирает. Может даже там целая банда злобствует. Не, не советую я туда соваться, коли не зарежут, на опытах, так облапошат обязательно. Поезжай лучше к деду и не мучайся. Завтра и поезжай голубушка. Прямо с утреца и поезжай, а я подежурю с дочуркой-то.

* * *

Праздношатающиеся и спешащие по делам. Рыцари и рыцареллы. Клерки всех мастей. Площадь перед дворцом лабиринта кишела тварями. Руки чесались подать полную мощность, крутануть ручку реостата блокатора до упора в право, переключить тумблер на резак, и не целясь, веером, от бедра…

Но тогда главная цель скроется, и ее будет не достать. Тогда не свершиться то, о чем мечтал все последнее время, что давало силы вытерпеть пытки, и издевательства. Тогда он умрет, не достигнув своей мечты. Гронд стиснул зубы, и пошел ко дворцу.

Чья-то рука опустилась на плечо. Чей-то голос поинтересовался: «Что он тут делает, ведь должен дежурить»?

— Дело. — Прохрипел он в ответ шепотом осипшего простудой, надеясь только на то, что любопытный не распознает в хрипе чужака.

Тот не распознал. Остановился. Недоуменно пожал плечами, и через миг забыл, отвлеченный какой-то рыцареллой, развернувшей перед ним чертеж замысловатого механизма, в подрагивающей голограмме.

Во дворец просто так не попасть. Пускают только с поднятыми забралами, и по приглашению, требуя предъявить пласткон с печатью. Достать его не сложно. Надо только понять, кто идет в нужное Фале место, свернуть в тихом месте тому шею, и нужный документ окажется в руках. Но как быть с лицом? Уродливую голову рабов Шалагуда себе на плечи не напялишь? Доспехи рыцаря давали только одно преимущество, они сливали убийцу с толпой, но не решали главной цели.

Надо искать другой путь.

Глухих мест в окрестностях дворца много. Местный правитель позаботился о своих рабах, выделив несколько парковых зон, вырастив там нефритовые сады, и поставив закрытые беседки свиданий.

Беспорядочные связи, неразборчивость в отношениях, удовольствия любой ценой культивировались Шалагудом. Тот, кому плевать на РОД, тот, кому плевать на детей, как свое продолжение, ради сиюминутной страсти, ради похоти, готов на все. Тот будет верно служить тому, кто все это дал. И Шалагуд давал.

Фале должен найти другой вход во дворец. Он должен быть. Нефритовые деревья растут около стен, но они не достают до края. Эх! Ну почему высший не дал ему крыльев? Как хочется сейчас летать!

Вот она, удача. Окно вентиляции узкое, но без доспехов пробраться можно. К нему ветка, тонкая, но она должна выдержать вес мстителя. Решетка на зеве воздуховода проблема одного удара ногой, но вот парочка милующихся рабов-любовников на лавочке, это помеха, требующая кардинальных и быстрых решений.

Проходя мимо них вальяжной походкой, едва достигнув нужного расстояния, Фале атаковал. Распрямившейся пружиной он прыгнул и тут-же ребром ладони вбил кадык рыцаря в гортань, и не успел еще незадачливый любовник осознать, что уже мертв, как нога Гронда, носком стопы, раздробила висок рыцареллы, отправляя ее следом за своим ухажером, совсем не в романтическое путешествие.

Свидание окончено. Надо спрятать трупы. Клумба с галогеновыми цветами самое лучшее место для этого. Несуществующую растительность не примять, и следов не оставить, там же будут лежать и не нужные больше, мешающие доспехи. Найдут все это только после того, как трупы начнут вонять, но это еще не скоро, Эльфийс успеет сам к этому времени умереть.

Он счастлив. Теперь у него есть путь, блокатор, два ножа убитых любовников, и надежда на победу. Лазить по деревьям, даже по таким необычным он обучен с детства. Он идет к тебе, Шалагуд. Идет убивать.

* * *

Николай Сергеевич отодвинулся от ноутбука и снял очки. Зачем он их носил? Он сам не знал ответа на этот вопрос. Зрение у него отличается от человеческого, он видит по-другому. Наверно это привычка за долгие годы. Это как вторая шкура, которую приходиться носить для маскировки, и со временем ее начинаешь ощущать как собственную.

В доме стоял полусумрак, едва нарушаемый светом тусклой настольной лампы. Чирнелло монотонно раскачивался в кресле, в котором еще совсем недавно читал книгу сам Гронд, изображая что спит. То же непонятно, зачем ему это? Ворона не умеет спать, он так создан. Тогда зачем. Наверно за тем же, зачем и Эльфийс носит очки.

Вернерры нет. Они с Игорем в спальне. Есть в доме такое помещение, ранее использовавшееся, как склад того, что не нужно, но жадность не позволяет выкинуть. С появлением девушки в его судьбе, оно понадобилось. Новая знакомая, войдя в его жизнь, часто оставалась ночевать в доме. У нее скоро свадьба, и Гронд на ней свидетель. Новый, и необычный опыт. Надо будет что-то подарить новобрачным, но что?

Но он отвлекся.

Бабка о чем-то долго говорила с матерью, в чем-то убеждала, но вот в чем? Гоо не слышал, он только видел. Подобраться ближе к окну не получалось. Место как на зло открытое, и не одного деревца рядом. Ворона сидел на столбе и смотрел как две женщины разговаривают, но о чем так и не узнал.

Ефросинья Петровна вышла из гостей поздно, и явно довольная, а Надя выключила свет и легла спать. Они о чем-то договорились, и это не нравилось профессору.

— Гоо. — Ворона открыл глаза, и обернулся. — Лети-ка ты снова туда, и наблюдай. Не нравиться мне довольная улыбка бабки. Как бы мы ее не упустили в очередной раз.

— Ночь на дворе. — Гоо налил в чашку кофе, и