Парасомния - Дмитрий Владимирович Ковальски

творили! Звали их Оллин и Фергус. Все у них ладно складывалось, что не замысел, то успех. Такими темпами они за пару годиков сколотили целое состояние – где-то честным путем, где-то не совсем, но кто их судит? Я – нет, я не дурак. За верность братьям мне всегда хорошо платили… О чем я?.. Ах да. Было одно дельце – весьма деликатное, для королевского двора. Братья ловко все решили, да себе в угоду – там и пожаловали им этот клочок земли. Оказалось, что и на суше они хватки не теряли. Потратив все свое состояние, отстроили небольшой город, да и осели на какое-то время. Вот только Фергуса все тянуло на новые приключения. Каждый день он говорил с нами о том, чтобы уйти на своем корабле за горизонт. Там уж радостной истории конец наступил.

Старый Марек вытер рукой влажные губы, наклонился ближе к Августу и сказал шепотом:

– Разругались братья. В тот же миг Фергус поднял команду – всех, кого смог – и выплыл без подготовки, с левой ноги да в пятницу…

…Ричард Кимбол, сын Оллина, играл со своей сестрой на заднем дворе поместья. Совсем недавно девочке исполнилось четыре года, и игры с ней стали куда интереснее. Она любила прятки. Брат был на десять лет ее старше и всегда знал, как ее найти. Помогали смешные песенки, от которых девочка смеялась. Сейчас ее звонкий голосок раздался из-за кустов у каменной ограды.

Ричард приготовился побежать, но ему на плечо легла ладонь. Несмотря на жаркий день, он ощутил прохладу, идущую от руки. Мальчик обернулся и от неожиданности вскрикнул. Перед ним стоял высокий мужчина с длинной растрепанной бородой и косматыми прядями волос, неумело собранными в хвосты. Края и швы его сюртука были покрытыми белыми пятнами от морской соли. Сам он выглядел как бродяга, восставший с морского дна, от него тянуло сыростью и тиной.

Чужак сделал шаг в его сторону и присел. Его глаза оказались напротив глаз Ричарда. Мальчик теперь держался уверенно.

– Не бойся, малец.

– Я не боюсь, отец учит меня фехтовать.

На лице чужака мелькнула улыбка.

– Хм… И как зовут твоего отца?

– Оллин Кимбол.

Мальчик оглянулся на кусты.

– Вам нужен мой отец?

Чужак поднялся.

– Так, значит, ты Ричард. Мне говорили, что мой брат обзавелся потомством. Где-то должна быть еще мелкая девчонка. Ну да ладно, познакомлюсь с ней позже. А пока отведи меня к отцу.

Мальчик повел его тропой, которой обычно следуют гости. Внутреннее убранство дома, усердно поддерживаемое бабушкой Ричарда, впечатления на странного гостя не производило. Видя всю красоту и вычурность, он то и дело кривил лицо. Единственным, что надолго задержало его внимание, был портрет семьи Кимбол, где были изображены Этан и Лилит с двумя мальчиками.

Чужак остановил Ричарда.

– Я знаю дорогу, малец, дальше я пойду один.

Ричард взглядом проводил незнакомца. Когда тот скрылся за дверью, он отодвинул одну из декоративных досок и юркнул в стену. После того как отец показал ему сеть туннелей за стенами, он взял их себе на вооружение, чтобы делать тайные вылазки и всех пугать. И хоть отец просил прекратить это, испуганные глаза прислуги сильно веселили Ричарда.

Вот и сейчас, пройдя привычным путем, Ричард оказался за стеной кабинета отца как раз в тот момент, когда в комнату без стука вошел чужак.

– Ох, какой черт тебя сюда принес?!

Ричард впервые услышал, как отец ругается.

– Брат, я думал, прием будет теплее…

Чужак занял кресло напротив, открыл стоявшую на столе бутылку и сделал несколько глотков.

Голос Оллина вновь стал спокойным.

– Фергус, ты зарекался, что ноги твоей не будет в этом доме, так зачем ты здесь?

– Всем нам нужно бросить якорь, брат.

– Но не тебе. Ты пират, твой дом – море.

– Я приватир[10], служу Ее Величеству. И у меня к тебе дело.

Они несколько секунд сидели в тишине. Оллин внимательно изучал брата, пока тот уменьшал объем содержимого бутылки.

– Знаешь, брат, буду честен – мне осталось недолго.

– Твой вид говорит мне об этом.

– Ты всегда видел больше других, брат, – улыбнулся Фергус. – Я хочу напоследок напомнить себе, как было здорово плавать бок о бок вдвоем.

– Что ты задумал, Фергус?

– Ничего такого, о чем ты пожалеешь. Есть одно дело, «Несокрушимый» доставит нас туда за десять дней. Как в старые времена, брат, последнее приключение…

Ричард не мог поверить в то, что его отец был пиратом и сейчас в шаге от невероятного и опасного приключения.

– Фергус, что бы ты ни предложил, мой ответ – нет.

– Я отплываю в ночь, пока буду «у Йорика». У тебя есть время подумать.

Фергус встал. Оллин тоже встал, чтобы проводить его.

– Не скажу, что рад тебя видеть.

– Кстати… твой сын…

Фергус развернулся в дверях. Ричард за стеной затаил дыхание.

– Ты, наверное, уже видел его потенциал. Он может плыть с нами, из него выйдет отличная пороховая обезьяна[11].

– Фергус, мой совет – не жди ночи, уплывай сейчас.

Оллин закрыл за ним дверь, подошел к столу, постоял секунду, а затем схватил бутылку, из которой пил Фергус, и выкинул ее в окно.

– Ричард, я знаю, что ты слышал наш разговор, зайди.

Мальчик показался в кабинете.

– Ты все слышал?

– Ты был пиратом?

– Прежде чем спрашивать, отвечай.

– Да, я все слышал. Ты был пиратом?

Оллин смягчил тон и положил руки сыну на плечи.

– Я был вольным моряком и жил по чести, как и сейчас. Но у тебя путь другой.

– Какой?

– Твой путь – этот город, его будущее и жители, ты им нужен.

Отец приобнял его.

– Отец, а что такое пороховая обезьяна?

– Самое ужасное, что может случиться с ребенком на корабле.

Больше Ричард ни о чем не спрашивал. Он отправился в свою комнату, поглощенный мыслями.

После случившегося он отчетливо стал слышать море, которое, хоть и было близко к особняку, раньше оставалось им незамеченным. Что-то его отец скрывал, и это ему не нравилось. А тот чужак интриговал. Он должен был ждать отца «у Йорика». Ричард решил понаблюдать за ним издалека, как он умел, чтобы понять это новое внутреннее ощущение.

Ричард отужинал с семьей, избегая взгляда своего отца. Затем уложил Саманту спать – это была их маленькая семейная традиция, – а после покинул дом.

Когда Ричард дошел до таверны, солнце село. В маленьком окне он разглядел лишь силуэты, которые о чем-то бурно спорили. Но этого было мало, нужно было услышать голоса.

Тенью он скользнул к задней