Парасомния - Дмитрий Владимирович Ковальски

Август пришел в себя, только когда покинул комнату с Самантой. Ошибки быть не могло, именно это лицо он видел под своей кроватью прошлой ночью.

– Мистер Морган, мистер Брукс желает встретиться с вами в своем кабинете через десять минут, – сказал дворецкий, когда они с Августом вышли из комнаты.

– Хорошо, я приду. Спасибо… Мистер Гейл, можно обратиться к вам с просьбой?

– Да, мистер Морган.

– Я хочу сменить комнату.

– Нора уже готовит вам новую спальню.

– Спасибо.

Новая спальня была на первом этаже и служила комнатой прислуги. Она была гораздо проще, и это радовало – никаких потайных комнат. Вещи он и здесь не стал разбирать – решил быть готовым к бегству или переезду.

После осмотра спальни Август отправился к графу. Норман Брукс выглядел уставшим и постаревшим на десяток лет. Он понимал, что Саманты уже нет в живых, но вид ее тела сильно отразился на его эмоциональном состоянии. Ко всему прочему, Норман изрядно налегал на спиртное – повсюду стояли пустые бутылки из-под виски и рома. Видимо, Норе запретили входить в кабинет – не мог же граф за ночь выпить с десяток бутылок.

– Мистер Морган, присаживайтесь.

Норман занял место в кресле напротив Августа. Обычно эти места доставались посетителям, которые приходили с проблемами, просьбами и предложениями. За каждой новой идеей для города Норман видел обычное желание заработать, но никак не добросовестный умысел. Сейчас же он сам сидел на месте просящих с видом обреченного человека.

Август, не дожидаясь предложения, убрал приготовленный заранее бокал.

– Мистер Брукс, примите мои соболезнования.

– Август, как бы это тяжело ни было, я благодарен вам за то, что вы помогли отыскать Саманту.

– Она сама меня отыскала, – тихо ответил Август, а когда граф переспросил, произнес: – Я сделал это случайно, когда собирался переложить вещи в шкаф.

Норман залпом выпил бокал и налил еще один.

– В этом чертовом поместье столько тайников… Я живу здесь двадцать лет, но до сих пор чувствую себя гостем!

– О таком месте Саманта могла вам рассказать.

– Ни хрена она мне не говорила! – ругаясь по слогам, водил бокалом в такт Норман, так что часть виски выплескивалась через край. – Последние два месяца мы с ней вообще не разговаривали. Она избегала меня. И не только меня – она избегала Оливию.

– Мистер Брукс, надеюсь, вы понимаете, что такое поведение на пустом месте не возникает…

Неожиданно Норман подскочил, кресло откинулось назад. Его глаза налились красным, вены на шее вздулись. Казалось, что еще немного, и произойдет взрыв и часть поместья будет уничтожена. Но взрыв преобразовался в крик.

– Вы считаете, что я был плохим мужем? Нет, мистер Морган, вы ошибаетесь, все эти годы я любил Саманту! Я любил ее еще до нашей первой встречи и после того, как доктор – лучший в этом сраном королевстве! – сказал, что Саманта не может иметь детей! Но наша любовь была сильнее, она обрела форму, и мы дали ей имя! Я любил ее тогда, мистер Морган, и люблю сейчас, – на последней фразе голос Нормана стал спокойнее. – Поэтому не смейте говорить мне, что я сделал что-то не так.

– Прошу меня простить, я не хотел задеть вас. Я лишь предположил, что вы знаете, что у нее могло произойти.

Норман вернул кресло на место и сел. Освежив бокал, он вмиг осушил его. Август подметил, что с той скоростью, с которой виски появляется и исчезает в бокале, вполне вероятно, все эти бутылки были опустошены все-таки за ночь.

– Мистер Морган, у нас никогда не было секретов друг от друга, кроме последних двух месяцев. Клянусь вам, я не знаю, в чем дело.

– Я вам верю.

– Сегодня утром мы с Гарпом постарались добраться до моста. Дорогу туда уже размыло, так что мы останемся на несколько дней.

– Может, проще отплыть?

– В такую погоду волны не дадут отойти от берега.

– Сколько нужно времени, чтобы дорога высохла?

– После дождя еще день, чтобы наверняка… Я прошу вас не прекращать лечение Оливии. Я был у нее, она выглядит здоровой и веселой. Я шутил, и мы смеялись, как раньше, поэтому я прошу вас, доведите дело до конца. Это не займет больше недели.

– Я сделаю все, что в моих силах.

Август встал и направился к двери.

– С вашего позволения я пойду – хочу немного пройтись по городу. Куда посоветуете?

– Идите по главной улице на север, у церкви поверните налево и направляйтесь в сторону берега. Там живут люди, оттуда этот город взял свое начало.

Август ответил поклоном и вышел за дверь. Неделя – опасный срок, что если дождь будет идти дольше? Лауданум вызовет привыкание и перестанет оказывать эффект. А если постоянно увеличивать дозировку, то можно запросто убить ребенка. К тому времени Август утратит способность планировать, потому что будет бегать по поместью с поехавшей крышей и прятаться от ползающих рук и черных людей. Он надеялся, что прогулка освежит мысли, и правильное решение всплывет в его сознании.

Глава 5

1

«Милый мой сынок!

Спешу сообщить тебе неприятнейшее известие. Твоим планам не суждено сбыться. Н. Б. не покинет поместье в ближайшее время. Дождь размыл дороги. Требуется с почестями похоронить Саманту. Приглашенный доктор справляется с лечением.

Всем сердцем волнуюсь о твоем здоровье. В последнюю нашу встречу ты выглядел измученным. Я на свой страх перелил лекарство доктора, которое хранилось в его сумке в стеклянных ампулах, в небольшой флакон. Не переживай, он не заметит, я подменил их водой. Это лекарство помогает девочке – поможет и тебе.

Я верю, что ты одумаешься и выбросишь эту гибельную идею из своей головы. Еще раз напоминаю: вы не знаете Гарпа, это демон во плоти, он перебьет твою шайку, как только получит приказ. Ты не глупый сын – твоя мать глупой не была.

Буду ждать тебя в два часа на нашем месте. Надеюсь, ты придешь попрощаться перед тем как покинешь это проклятое место».

Капитан стоял на второй ступеньке лестницы, ведущей наверх. Стоял так, чтобы вся банда видела его. В руках его было письмо. Он оглядел команду, когда дочитал последнюю строку.

– Планы меняются, господа!

Несмотря на болезненное состояние, Эван чувствовал прилив сил. В его голове выстраивался план, следуя которому, он давал указания. В ответ команда лишь кивала, а когда речь касалась каждого, лишь утвердительно