Сквозь другую ночь - Вадим Юрьевич Панов

– Я просто собираю информацию о романе, Сергей, для чего обращаюсь к самым разным людям. – И тут же поинтересовался: – Вы сильно переработали исходный текст?

– М-м-м… – Блинов чуть подался вперёд и обхватил себя руками. Это была странная поза для взрослого мужчины, но Вербин на неё не отреагировал. – Учитывая, что «Пройти сквозь эту ночь» – первый литературный опыт Таи… Я имею в виду – большой литературный опыт, статьи она пишет прекрасные… В общем, поработать над рукописью пришлось плотно. Тем не менее текст был на удивление чист. Изумительно чист для… дебюта.

– Такое бывает?

– Вы слышали о Михаиле Шолохове?

– Вчера мы обсуждали его с Эммануилом. – Вербин решил не использовать слово «парадокс».

– Это отличный пример блестящего дебюта: молодой гений, создавший роман колоссальной силы. Что же касается нашего вопроса… Я много работал с Таей и хочу сказать, что она полностью в тексте своего романа, дышит им, досконально знает каждый эпизод, каждую деталь. Мои ощущения – это одно, как и ощущения Эма. Но при этом у меня многолетний опыт, Феликс, я работал с большим количеством самых разных авторов, и не только работал, но и общался с ними, обсуждал их книги, брал у них интервью, и я точно знаю, писал человек свою книгу или нет. И я не сомневаюсь, что «Пройти сквозь эту ночь» написала Тая.

Он говорил не просто искренне, он говорил с искренней яростью и ставил на кон свой опыт и профессиональные знания. Не для того, чтобы выгородить Таисию, а потому что верил в каждое произнесённое слово. Поэтому спорить Феликс не стал. Кивнул, показав, что принял слова Блинова к сведению, убрал записную книжку, всем своим видом показывая, что разговор окончен, и спросил:

– Сергей, у вас сохранился самый первый вариант рукописи? Не тот, что вы отправили Тюльпанову, а тот, который Таисия прислала вам изначально.

– Да, – машинально ответил Блинов. Но тут же поправился: – То есть надеюсь, что да. Как правило, я сохраняю оригиналы, на тот случай, если понадобится к ним обратиться, а редактирую копии. Но потом они становятся не нужны… Однако я редко стираю архивы, поэтому есть вероятность, что файл сохранился.

– Вы не могли бы мне его прислать?

– Зачем?

Вербин улыбнулся и, глядя собеседнику в глаза, ответил:

– Мне интересно.

* * *

– Нет, совсем неинтересно.

Гриша произнёс фразу с отлично сыгранной небрежностью, отчётливо показывая, что вопрос закрыт и обсуждать больше нечего. Однако его собеседник, по виду – ровесник Гриши, одетый в столь же дорогой костюм, только английский, а не итальянский, ожидал совсем другого ответа и не сдержал удивления:

– Почему? Я ведь говорю: проект реально «белый», никакого криминала или подставы – это абсолютно случайный инсайд, о котором мы с тобой знать не могли, а значит, не знали. То есть наше участие объясняется чистым везением: угадали, вложились, получили триста процентов прибыли через два месяца – и вышли из дела. Проект закрыт.

– А с нами что? – поинтересовался Гриша.

– Что с нами? – не понял Константин. – Что может быть с нами, дружище? Мы с тобой в шоколаде: берём отпуск за свой счёт и летим на острова праздновать невероятную удачу.

И сделал большой глоток холодного чая.

Они пересеклись в обед: Константин позвонил, попросил Гришу отлучиться из офиса на час и затащил в прохладный зал ближайшего заведения. Еду, конечно, тоже заказали, но в первую очередь их интересовал холодный чай – августовская жара, набросившаяся на город с начала месяца, хоть и отступила, но не ушла, и в плюс двадцать шесть по Цельсию, среди раскалённых городских камней, холодный чай выигрывал даже у холодного белого вина.

– Если там такие крутые проценты, значит, в игре большие дяди, – рассудительно заметил Гриша. – И вряд ли они нам с тобой обрадуются.

– От того, что мы впишемся, они свою прибыль не потеряют. А нас даже не заметят. – Константин на мгновение нахмурился, наконец-то сообразив, что приятель ведёт себя не как обычно, и с ухмылкой поинтересовался: – Ты что, на мели?

– С чего ты взял? – недовольно спросил Гриша. Недовольный тем, что его так легко «прочитали».

– С того, что раньше ты в такое предложение вцепился бы, как клещ в собаку. Вытащил бы деньги ещё до того, как я закончил описывать проект.

– Вот и довытаскивался.

– Что?

– Я пару раз крепко ошибся с инвестициями. – Гриша знал, что Константин не отстанет, и решил честно обо всём рассказать. – В общем, сейчас у меня со свободными средствами так себе.

– Но ты же не разорился? – Вопрос прозвучал с шутливой осторожностью. Но с осторожностью.

– Нет, конечно, но…

– Тогда всё в порядке, – с энтузиазмом перебил его приятель. – Гриша, заканчивай грустить. С таким дядей, как у тебя, ты не должен знать, что такое грусть. Ты можешь решить любую проблему.

– Я к его деньгам отношения не имею, – напомнил Гриша.

– Но ты ведь их ждёшь.

– С чего ты взял?

– А что тебе ещё здесь делать? – Константин допил чай и, поскольку еду до сих пор не принесли, попросил повторить. – Гриша, дружище, прости за откровенность, но с тобой всё стало ясно, как только ты прилетел из своей Америки и застрял тут. Или ты считаешь, что никто, кроме твоего дяди, не сумел сложить два и два и понять, для чего человек, который, скажу дипломатично, недолюбливает Россию, торчит в Москве уже восемь лет?

– Можно подумать, ты Россию обожаешь, – проворчал Гриша.

– Не то чтобы обожаю, но отношусь с теплотой, – рассмеялся Константин. – И ещё раз извини, если я тебя задел. Мы с тобой не один год знакомы, думал, имею право на маленькую откровенность.

Ругаться Гриша не хотел, но задетым себя действительно почувствовал. В первую очередь из-за того, что наконец-то сообразил, как всё это время его воспринимали здешние друзья. Правильно воспринимали – как охотника за большим наследством. Возможно, острили за спиной о том, что сам из себя Гриша ничего не представляет и не в состоянии заработать такой же капитал, как дядя. Гришу это бесило. Не остроты за спиной, о которых он до сих пор не задумывался, а вечное, с юности возникшее понимание, что в одном лишь дядином мизинце скрывается больше деловой хватки, чем в нём самом. И это понимание заставляло Гришу очертя голову бросаться во все предлагаемые приятелями авантюры, большинство из которых заканчивались провалами. В результате Гриша растерял почти весь капитал и приличный уровень жизни поддерживал лишь благодаря неприлично высокой зарплате, которую ему обеспечил всё тот же дядя…

– Обиделся? – Наконец-то принесли еду, и Константин взялся за нож