Сквозь другую ночь - Вадим Юрьевич Панов

А поскольку авторучка лежала тут же, рядом с записной книжкой, Калачёвой не оставалось ничего другого, как дать автограф.

– Пожалуйста.

– Спасибо.

– Но ваши расспросы всё равно выглядят… оскорбительными.

– Я думал, авторы отращивают толстую шкуру.

– У меня она достаточно толстая.

– Незаметно.

Таисия посмотрела на остатки вина.

– Я обещал вас угостить, – напомнил Феликс и сделал знак Антону повторить. Свой виски он едва пригубил.

– Я легко выдерживаю критику, даже глупую, но когда полицейский начинает сомневаться в том, что я написала книгу… Да и не важно, что вы полицейский. Мне не нравится, когда сомневаются в моём авторстве, это… Раздражает. Очень сильно.

– Я знаю, – не стал скрывать Вербин.

– То есть вы нарочно задавали провокационные вопросы? – Она вновь стала закипать. – Чего вы хотите?

– Получить ответы.

– Я ответила.

– Я пока не уверен в искренности ваших ответов.

– И будете меня преследовать до тех пор, пока не убедитесь, что я ответила честно?

– Я буду вести расследование, – уточнил Феликс. – Это немного другое.

– А мне кажется, что одно и то же.

– Ваше право.

– Почему вы меня… – Она посмотрела на бокал, который выставил перед ней Антон, но не притронулась к нему. – Почему вы ко мне прицепились?

– Меня заинтересовала ваша книга, Таисия. – Вербин плавно провёл указательным пальцем по обложке. – А поскольку я человек любознательный, то решил узнать больше и о ней, и о вас.

– С детства были любознательным?

– Теперь не важно, теперь это профессиональное.

Она едва заметно вздрогнула. Он заметил. Она это поняла и чуть надула губы. Как обиженный ребёнок.

– Я не смогу дать другие ответы.

– Значит, я поищу сам.

– Вы уверены, что они существуют?

– Нет, конечно, – покачал головой Вербин. – Если бы я наперёд знал, куда приведёт та или иная нить, я бы намного реже выслушивал претензии от руководства.

– Из того, что мне рассказали, можно сделать вывод, что вам не часто приходится выслушивать претензии.

– Ваши друзья слишком добры ко мне.

– Вы опять дурачитесь?

– Вечер, я слегка расслаблен.

– Не верится… – Она подвинула к себе бокал, но пить не стала. – Объясните, как я могу быть связана с убийством вашего товарища?

– Я пока не знаю. Точнее, мне известно только то, что Паша заинтересовался вашей книгой и был убит. – Вербин говорил прежним тоном, не показывая, насколько сильно его задело совершённое преступление. – Но вы не волнуйтесь, Таисия, у нас есть несколько версий, и мы проверяем все. Если выяснится, что смерть Паши не связана с его интересом к вашим литературным изысканиям, я лично принесу извинения. И постараюсь загладить вину.

– Вы уже нанесли мне моральный вред.

– Я действовал не публично, я задавал вопросы, которые имеют право на существование. Если ваши друзья разнесли информацию среди ваших знакомых или поклонников, то моральный вред нанесли они, а не я.

– Ещё не разнесли, – сказала Таисия после паузы. – Они хорошие друзья.

– В таком случае, всё в порядке.

– Мне бы вашу уверенность. – Она, наконец-то, взяла бокал, но прежде, чем сделать глоток, неожиданно отсалютовала Вербину.

Феликс понял намёк и ответил своим виски. А затем Таисия продолжила, причём неожиданно проникновенно:

– Никто не верил, что я написала книгу. Никто. Серёжа сказал об этом прямо. Эм промолчал, но я видела в его глазах сомнение, и вы не представляете, как неприятна мне была эта ситуация. Это сомнение. Это недоверие! Мне было неприятно, обидно и очень больно. Но я сдерживалась, я работала и в конце концов сумела убедить их, что я и только я являюсь автором романа. Серёжа даже извинился, сказал, что ему очень стыдно. Эм признался, что год со страхом ждал, что вот-вот на пороге появится настоящий автор и докажет, что я украла у него рукопись. Они успокоились, они наконец-то полностью в меня поверили, и тут появились вы.

– Сначала – Паша, – заметил Вербин.

– Не понимаю, почему он заинтересовался книгой, – вздохнула молодая женщина. – Только потому, что пять лет назад не смог поймать убийцу?

Феликс понял, что короткий монолог Калачёвой был предельно искренним, шёл от сердца, и не мог не ответить тем же.

– Мы не любим подобные дела, Таисия: бессмысленные убийства без мотива и следов, в расследовании которых абсолютно не за что ухватиться. Преступления произошли в разных округах Москвы, было открыто пять разных уголовных дел, сотрудники между собой не контактировали. Возможно, если бы кто-нибудь из них посмотрел на происходящее так, как посмотрели вы, мы бы сейчас с вами не разговаривали, а вы бы на меня не злились. Но произошло то, что произошло: те дела почти канули в небытие, но тут вы подкинули новую идею, Паша ею заинтересовался… И вы знаете, что произошло потом.

– Но я всё выдумала! – почти выкрикнула Калачёва.

– Вы оказались слишком хорошей выдумщицей.

– И теперь за это страдаю?

– За всё приходится платить.

– Даже за талант?

– Добро пожаловать в реальную жизнь.

– Разбудите меня, – грустно пошутила Таисия. В бокале оставалось не меньше половины белого, но молодая женщина пока к нему не прикасалась.

– Кому вы рассказали о визите Паши? – спросил Феликс.

– Никому.

– Никому?

– Никому, – повторила Таисия. – Я решила, что это не та тема, которой нужно делиться даже с друзьями. И, если честно, не приняла интерес вашего друга всерьёз. Я ответила на все вопросы, он уехал, и больше мы не виделись.

– Эм сказал, что был бы не против использовать расследование в целях продвижения книги.

– Ваш друг в отставке, – напомнила Калачёва. – А значит, его расследование не представляло для Эма никакого интереса.

– Паша к нему не приходил?

– Эм не говорил.

– А к Блинову?

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что Паша был опытным и очень въедливым опером, – ответил Феликс, глядя Таисии в глаза. – Я пытаюсь идти по его следам, но не вижу их, понимаете? Я не вижу его следов. Не вижу никакой активности, не вижу, как он вёл расследование, не вижу его действий, кроме одного – Паша приходил к вам. А раз так, то убийца к нему пришёл от вас. И поэтому, Таисия, вам необходимо вспомнить, кому вы говорили о визите Паши – это в ваших интересах.

Она допила вино, не глядя на Вербина, произнесла:

– Похоже, у меня и в самом деле неприятности.

Поднялась и не прощаясь направилась к выходу.

Однако сразу уйти не удалось. Во время разговора Таисия почти не смотрела в зал и, в отличие от Феликса, не видела, что была узнана: при её появлении в компании четырёх молодых женщин возникло заметное оживление, они принялись переговариваться, то и дело кивая на Таисию, но сразу не подошли, то ли воспитание помешало,