Обмен - Джон Гришэм

Джованна блестяще сдала экзамен по конституционному праву, главным образом потому, что буквально все смогла запомнить. На выпускном экзамене она привела триста примеров из практики.

Юридическая школа теперь далеко… Раздались голоса, сейчас распахнется дверь… Голоса стихли.

Джованна понятия не имела, что случилось с остальными. После того как Юссефу выстрелили в лицо, ее швырнули на землю, надели наручники, завязали глаза, оттащили в сторону и бросили в кузов грузовика. Она осознавала, что поблизости находятся другие тела – живые, хрипящие, стонущие, дышащие. Вероятно, турки. Джованна потеряла всякое представление о времени, а вскоре ее отделили от других заложников.

Она могла лишь молиться, чтобы они были в безопасности, хотя сильно в этом сомневалась.

Глава 17

К половине седьмого утра Митч прихлебывал уже вторую чашку крепкого кофе, сидя в интернете. Третье утро подряд он листал один таблоид за другим и удивлялся, как британцы умудряются раздуть из мухи слона. Конечно, сама по себе история заслуживала внимания – адвокат лондонского офиса крупнейшей в мире юридической фирмы похищена кровожадными головорезами в Ливии, – но скудость реальных фактов ничуть не служила помехой броским заголовкам, фотографиям и домыслам. Если фактов не хватало, журналисты придумывали их на ходу. Бандиты требуют выкуп в десять миллионов фунтов или двадцать? До казни Джованны остается три дня или четыре? Ее видели в Каире, ее видели в Тунисе. Она стала мишенью из-за отцовских махинаций с ливийскими нефтяными компаниями. Какой-то псих, назвавшийся бывшим бойфрендом, заявил, что она всегда восхищалась Муаммаром Каддафи.

Разумеется, главной сенсацией стали трупы. Большинство таблоидов без конца публиковали фотографии четырех обезглавленных турок, подвешенных за ноги. Юссеф с веревкой на шее по-прежнему не сходил с третьей полосы. В одном из таблоидов под фотографией жирным шрифтом напечатали вопрос: «Неужто Джованна – следующая?» Тон репортера наводил на мысль, что он предвкушает трагический исход.

Итальянская пресса проявила чуть больше сдержанности и публиковать фотографии перестала, не считая снимка Джованны. Несколько ее друзей пообщались с репортерами и сообщили о ней много хорошего. Лука привлек больше внимания прессы, чем мог бы мечтать, пусть и не такого, как ему хотелось.

Американцев занимало вторжение в Ирак и неожиданно возникшее повстанческое движение, которое причиняло им немалую головную боль. Число жертв росло. Каждый день приносил все больше плохих новостей, и для страны, привыкшей к плохим новостям с Ближнего Востока, похищение британского адвоката особого внимания не заслуживало. О нем сообщалось лишь вскользь.

«Скалли энд Першинг» хранила гробовое молчание. Многие репортеры отмечали: «Получить комментарий не удалось». Когда новость о похищении только появилась, фирма выпустила пресс-релиз. Ее пиарщики работали круглосуточно, отслеживая события. Всем сотрудникам ежедневно рассылались служебные записки, в которых говорилось практически одно и то же: ни слова прессе, любая огласка будет жестко караться.

Было бы еще что разглашать!

Фирма собиралась молчать, пока не появится нужная информация, а взяться той было неоткуда, пока Джованна не окажется в безопасности.

Эбби забрела на кухню и, не говоря ни слова, налила себе кофе. Она села за стол, сделала первый глоток и улыбнулась мужу.

– Сегодня только хорошие новости, – попросила она.

– Янки проиграли.

– Трупов больше нет?

– Пока нет. От похитителей ничего нового. Журналисты упоминают «Скалли энд Першинг» и Луку Сандрони и больше никого.

Довольная Эбби сделала еще глоток. Митч выключил телевизор и закрыл ноутбук.

– Что у тебя в планах на сегодня?

– Пока не знаю. Встречи, как всегда встречи. Пожалуй, еще изучение рынка. А у тебя?

– Первым делом с утра у нас брифинг с экспертом по безопасности. Я не смогу проводить мальчиков в школу.

– С удовольствием отведу сама. Эксперт по безопасности? Я думала, у Скалли есть свой собственный шпионский отдел.

– Есть, однако дело слишком серьезное, поэтому мы тратим целое состояние на внешнюю разведслужбу – довольно законспирированную организацию, которой заправляют бывшие разведчики и отставные полковники.

– И что они могут сообщить вам сегодня?

– Это внутренняя информация, совершенно секретная, разумеется. В идеале они должны рассказать нам, кто похитил Джованну и где ее прячут, но пока сами этого не знают.

– Они должны ее найти, Митч!

– Многие пытаются, в том-то и проблема. Может, узнаем что-нибудь сегодня утром.

– Расскажешь?

– Информация секретная. Кто нагрянет к нам на кухню сегодня?

– Информация секретная. Вообще-то, никто. У нас осталась замороженная лазанья с последнего визита братьев Розариос.

– Я уже устал от этой парочки. Когда ты закончишь их кулинарную книгу?

– На это могут уйти годы. Давай сегодня поужинаем где-нибудь с мальчиками.

– Опять пицца?

– Нет уж, заставим их выбрать настоящий ресторан.

– Хм, удачи.

* * *

Высотное здание семидесятых годов двадцатого века, в котором было больше коричневого кирпича, чем стали и стекла, выглядело настолько уныло, что особо не выделялось из целого ряда других таких же невзрачных построек. В центре города хватало безвкусных зданий, годившихся лишь для сбора арендной платы и выстроенных без всякой оглядки на эстетику. Идеальное место, чтобы спрятать тайную организацию вроде «Крюггал». Главный вход на Лексингтон-авеню сторожили вооруженные охранники. Еще больше наблюдателей сидели внутри и следили за мониторами видеонаблюдения, занимавшими целую стену.

Митч сотни раз проходил мимо этого здания и никогда его не замечал. Он вновь прошел мимо, повернул на Пятьдесят первую, как было велено, и воспользовался боковой дверью, у которой стояло меньше готовых к атаке церберов. После того как его сфотографировали анфас и в профиль и сняли отпечатки пальцев, Митча поручили заботам охранника, который умел улыбаться и проводил его к лифту. Пока ждали, Митч просмотрел список контор в здании, и, конечно же, «Крюггал» там даже не числился. В полной тишине они доехали до тридцать восьмого этажа, покинули лифт и попали в небольшое фойе, где для удобства гостей не было ровным счетом ничего: ни названия фирмы, ни вычурных предметов искусства, ни стульев или диванов – ничего, кроме камер, снимающих посетителей.

Пройдя очередную проверку, они подошли к другой массивной двери, где Митча передали молодому человеку в костюме из натуральной ткани. Они провел гостя в большое открытое помещение без окон, в центре которого Джек Рух и Кори Галлант уже беседовали с Дарианом Касачем. Все поздоровались. Разлили кофе, выпечки никто не захотел. Собрались вокруг широкого стола, Дариан нажал кнопку на пульте, и на большом экране появилась подробная карта Южной Ливии. Таких экранов по стенам комнаты было не меньше восьми. Он взял лазерную указку и навел красную точку на район Убари у южной границы с Чадом.

– Вопрос первый: где она? У нас нет ответа, потому что от