Зеркала-озера - soverry

На часы она, разумеется, не смотрит, но понимает, что прошел уже час, а то и больше, потому что первые лучи солнца касаются школьного двора; и на самом деле оно не греет, но Алёне почему-то становится теплее (или она просто себя в этом убеждает?), она допивает очередную чашку, точнее крышку из-под термоса, чая и убирает все обратно в сумку.

Преподавателей, стекающихся в школу, она замечает еще издалека и решает уйти со ступеней. Кто-нибудь обязательно спросит, что случилось, а этого сейчас ей не хочется. Алёна бредет к лавочкам, вовремя скрываясь за деревьями и не привлекая к себе лишнего внимания. Подумать только — первокурсницы так бегают, когда хотят покурить между занятиями, а она вот избегает людей потому, что вообще не может с кем-то говорить, тем более отвечать на вопросы о том, как она себя чувствует, что случилось и почему так рано находится на территории школы, а не сидит дома, доедая завтрак.

На мгновение хочется усесться на лавочку так, как всегда садится Димка — на спинку и уперевшись ногами в деревянную поверхность, — но это сиюминутное желание быстро исчезает, и Алёна скидывает сумку с плеча, только потом садится рядом.

Она все же отправляет несколько сообщений подруге, и хорошо, что делает это, потому что иначе Димка бы прошла мимо и не заметила ее, сидящую чуть в стороне от главного корпуса на лавочке с несколько отстраненным видом.

— А чего ты в кабинет не идешь? — спрашивает Димка, поправляя ярко-розовый рюкзак, болтающийся у нее на одном плече. — Сегодня, правда, не холодно, но я не припомню, чтобы ты морозила задницу на улице, а потом опаздывала.

— Ну да, я так обычно не делаю, — соглашается Алёна. — А сегодня проснулась как-то рано, да и дома сидеть не хотелось.

— Любовная лихорадка?

И спрашивает это насмешливо, без издевки, но все равно так, что Алёна невольно улыбается, переводя на подругу долгий взгляд.

— Нет, не она, — говорит. — Хотя лучше бы, конечно, была она.

Димка усаживается на лавочку, буквально на самый ее край, придерживает съезжающую с плеча лямку рюкзака и поправляет шапку, норовящую наехать на глаза и закрыть весь обзор.

— Вы так и не поговорили, да?

— С Летой? Нет. Мне немного не до этого было.

Вместо укоризненной фразы Димка смотрит прямо на нее и не моргает. Да уж, лучше бы назвала дурой или локтем в бок пихнула. Алёна тушуется, руки в карманы куртки засовывает и пожимает плечами.

— Я поговорю с ней.

— Когда? — никак не унимается Димка.

— Как подвернется случай, — уверяет ее Алёна. Поднимается с лавочки, закидывает сумку себе на плечо и перехватывает взгляд подруги. — Обещаю.

— Смотри мне.

В сторону главного корпуса они двигаются неспеша, пропускают вперед спешащих младшекурсников, внимание Алёны съезжает на домашнюю работу, она настолько увлекается собственной речью, что не замечает ничего вокруг, чего нельзя сказать о Димке.

Она перехватывает продолжающую говорить Алёну за локоть и чуть дергает на себя, останавливая.

— Чего? — наконец спрашивает та.

Димка кивает в сторону стенда с расписанием, Алёна поворачивает голову и почти у самого уха слышит довольное:

— Смотри, а вот и подвернувшийся случай.

И она ведь права: Лета стоит прямо у стенда в расстегнутой куртке и переговаривается с парнем в пальто. Через пару мгновений Алёна даже узнает в нем того самого, с которым Лета тогда увлеченно говорила в зале.

— Иди давай, — Димка легонько подталкивает в спину. — Вам надо поговорить.

— Она уже с кем-то разговаривает! — протестует Алёна, стараясь не повышать голос, чтобы их никто — точнее Лета — не услышал.

— Ничего, прервется ради такого, — самоуверенно отзывается Димка и снова толкает подругу в спину.

Приходится сдаться (или же ей только нравится думать, что ее заставили), потому что Алёна решительно направляется к стенду, прекрасно зная, какое сейчас у них с Димкой занятие и в каком кабинете. Чем больше шагом она делает, чем ближе подходит к Лете, тем меньше шансов отказаться от этой затеи, развернуться и сбежать.

Наверное, стоит хотя бы иногда быть решительной, чтобы не пропустить жизнь, кипящую совсем рядом.

Она подходит ближе, Лета замечает ее и заканчивает фразу тише, чем начинала. Будто бы одергивает своего собеседника, чтобы никто не услышал лишнего. Глупости, наверное, но Алёна зачем-то обращает на это внимание. Она уже готова сдаться — развернуться, подойти к Димке и сказать, что изначально была права, ведь Лете сейчас неудобно. Она почти разворачивается, но тут знакомый голос окликает ее:

— Привет, Алён! — с тонкой улыбкой и завораживающим взглядом.

Алёна замирает как вкопанная. Парень поворачивается и бросает на нее нечитаемый взгляд. Если бы еще она смотрела на него, а не в глаза Леты.

— Я не мешаю? Кажется, вы говорили о чем-то важном.

— О пропавшей первокурснице, — вдруг отвечает он. Алёна взгляд на него скашивает скорее из вежливости, чем потому что и правда настроена на новое знакомство. — Больше же тем для разговора у нас нет.

У него тон такой же холодный, как и его льдисто-серые глаза. Последняя фраза сказана язвительно, он и не пытается казаться дружелюбным, не улыбается фальшиво и не протягивает руку. А еще не называет своего имени.

Ведет себя так, будто это очевидно, кем является.

Именно из-за этого поведения Алёне начинает казаться, что это с ней что-то не так. Может, он и правда сделал что-то выдающееся. Или его родители. И пока она судорожно перебирает мужские лица в своей голове, чтобы заставить себя вспомнить, Лета буквально спасает ее.

— Не слушай его, — произносит заботливо и хлопает парня по плечу. — Он уже уходит, да, Игорь?

Тот фыркает, что-то цедит сквозь зубы, едва наклонившись к Лете, но Алёна не слышит, что именно, а потом уходит, не попрощавшись. Не то чтобы ей нужно было его прощание.

Имя, кстати, ничего не дает; и Алёна приходит к мнению, что никакая он не важная шишка, всего лишь ведет себя заносчиво или встал не с той ноги. Хотя, судя по реакциям Леты, которая спускает ему подобное поведение, дело не в плохом дне или недостатке кофеина.

— О чем ты хотела