Зеркала-озера - soverry

— Спорю на что угодно, что на выпускном курсе она захочет, чтобы мы дома передвигали, — устало выдыхает она, кидая рюкзак под стол, и ставит поднос с едой на стол.

— Надеюсь, что нет, — мрачно отзывается Алёна, разворачивая бутерброды из бумажного пакета. — Я скучаю по теплым денькам, когда можно было обедать на улице.

— Ага, — соглашается Димка, усаживаясь рядом, откусывает яблоко и громко пережевывает. — Весна не особенно торопится в этом году. Не удивлюсь, если холодина будет вплоть до мая. Не то чтобы она остановит нас от обедов на свежем воздухе, но не очень приятно.

Алёна замирает, держа в руках развернутый бутерброд, и подвисает на несколько секунд. Димка пальцами щелкает прямо у ее лица, от чего та дергается.

— Прием, ты тут?

— Да, все нормально, — отмахивается Алёна и наконец кусает бутерброд. У Марты даже бутерброды получаются вкуснее. Мысль простая, но от нее почему-то становится тоскливо на душе.

— А я уже решила, что ты прямо тут выпадешь в транс.

— Новых случаев пока не было. Я бы тебе рассказала. Просто… — Алёна бутерброд откладывает, сначала мнется, а потом все же продолжает: — Я не уверена, что мы сможем обедать вместе в мае.

— Это еще почему? — от удивления Димка округляет глаза и резко понижает голос: — Ты решила бросить учебу???

— Нет, конечно, — тут же выпаливает Алёна.

— А что тогда?

— Из-за пропавшей девочки моя тетя немного параноит.

Димка хмурит брови, и Алёна поясняет:

— Она предложила мне перейти на домашнее обучение.

— И что ты сказала?..

— Что не хочу этого делать, конечно.

На лице подруги появляется довольная улыбка.

— Ты же не думала, что я тебя брошу? — подкалывает Алёна, возвращая ей улыбку.

— А хрен тебя знает. То влюбилась, то теперь домашнее обучение. Знаешь, Алён, я уже ничему не удивлюсь, наверное.

— Даже не мечтай, что я тебя брошу. А твои как отреагировали?

Димка кладет огрызок яблока на салфетку и откидывается на спинку стула, раскручивая крышку вишневого сока.

— Пока никак.

— В смысле?

Она делает глоток сока, отставляет бутылку в сторону открытой и продолжает:

— Бабуля вообще не интересуется тем, что говорят в школе. Она верит мне и говорит, что моих слов ей достаточно. Да и при ее образе жизни, это неудивительно.

Алёна кивает: бабуля Димки — пожалуй единственная из известных ей ведьм-отшельниц, которые живут глубоко в лесу, не принадлежат ни одному ковену и при этом не испытывают никакого дискомфорта. И пускай Алёна никогда не видела ее, но всегда считала бабулю Димки хорошей женщиной, поступающей исключительно правильно и в соответствии с зовом сердца.

— А родители?

— Завтра возвращаются. Так что-либо им уже сообщили, но они решили отложить этот разговор до приезда, либо скоро узнают.

— Надеюсь, никому из них не придет в голову перевести тебя на домашнее обучение.

Димка оглядывается, проверяя окружающую местность на приближающихся преподавателей, и, когда никого не находит, принимается раскачиваться на стуле.

— Одна пропавшая еще ничего не значит, — говорит она. — К тому же, такое может случиться вообще где угодно — даже дома. Это не значит, что нужно собирать вещи и уматывать как можно скорее.

Алёна тяжело вздыхает и подпирает щеку рукой.

— Вот бы и Марта так думала.

— Хочешь, я к вам зайду и как бы случайно это скажу?

— Боюсь, твой план провалится, но спасибо за предложение, Дим.

Очередной громкий звонок оповещает об окончании обеда и приближающихся занятиях. Алёна поднимается из-за стола, дожевывая на ходу начатый бутерброд.

— Все равно подумай об этом, — настаивает Димка, когда они поднимаются по лестнице на нужный этаж.

2

На следующий день — в пятницу — после занятий школа пустеет намного быстрее, чем в любой другой день. Все торопятся по домам — навстречу выходным и огромным завалам домашки. Алёна обычно в их числе, но в этот раз все несколько иначе. Она прощается с подругой и скрывается за поворотом быстрее, чем Димка успевает спросить, куда она собралась и почему не идет домой. С Мартой, конечно, отношения все еще такие же напряженные, но дело совершенно не в том, что Алёна не хочет домой.

Нужный кабинет находится быстрее, чем хотелось бы. Алёна заправляет волосы за уши, трет ладони о штанины в попытке успокоиться и делает несколько глубоких вдохов-выдохов прежде, чем все же постучать. Решиться оказывается не так просто — что постучать, что вообще прийти сюда.

— Открыто, — раздается холодный и неприветливый голос из-за двери.

Ну вот и все — дороги назад нет. Алёна дергает дверь за ручку на себя.

В кабинете все точно так же, как и в прошлый раз, когда она здесь была, и она старается не задерживаться у двери, сразу проходит вовнутрь.

— А, это ты, — несколько отстраненно произносит Волкодав, поднимая взгляд от бумаг, разложенных на столе. — Я уже и не думала, что ты придешь.

— Я тоже не была в этом уверена, — признается Алёна.

— Значит, сегодня нас ждет день открытий, — и не понять, сарказм это или нет. Она указывает на стул напротив. — Садись.

То ли дело в повелительном тоне, то ли в пронзительном взгляде, но Алёна и правда отодвигает стул, школьную сумку ставит на пол и садится, чуть откинувшись на спинку. Волкодав ничего не говорит — смотрит и выжидает чего-то.

Ощущения не из приятных, и все же Алёна заговаривает первой.

— Я подумала над вашими словами.

Короткий и медленный кивок, намекающий, что она может продолжать. Алёна набирает побольше воздуха и решительно произносит:

— Кажется, я готова работать над произошедшим.

Взгляд Волкодав не смягчается, на ее лице не появляется улыбка. Услышанные слова ее нисколько не впечатляют, она будто бы и без того знала, что услышит их. Интересно как, думает Алёна, ведь она сама до последнего не знала, хватит ли духу прийти сюда или спасует в самый последний момент.

Женщина сцепляет пальцы в замок, кладет их на стол перед собой.

— Хорошо, — говорит она. — Очень хорошо.

И время начинает замедляться.

Сначала говорить невероятно трудно, мысли в голове мешаются. Идея прийти сюда воспринимается откровенной ошибкой. Спустя десять минут Алёна хочет встать и уйти, чтобы не копаться в прошлом,