Зеркала-озера - soverry

— С чего ты решила, что я хотела поговорить? Может, просто пожелать доброго утра…

— Будем, значит, в игры играть?

У нее на губах улыбка становится мягче, Алена улыбается в ответ и выдыхает:

— Нет, не будем. Ты права: я хотела с тобой поговорить.

Лета кивает в сторону коридора. Поговорить и правда можно находу, не задерживая других. Они идут рядом, почти что соприкасаются руками — и Алёна соврет, если скажет, что эта близость не пьянит, не заставляет желать коснуться ее; случайно, намеренно, как угодно, — но шаг медленный. Все равно что гулять, но по коридорам школы.

Алёна собирается с мыслями и выдает почти на одном дыхании:

— Я хотела поговорить о том поцелуе, ну… помнишь?

— Помню, — кивает Лета. Ее убийственное спокойствие кажется неестественным среди гомона и топота вокруг; но звук ее голоса действует лучше любого отвары Марты, поэтому Алёна замолкает на несколько мгновений.

В конце концов, иногда говорить о чувствах бывает совершенно невыносимо.

Особенно, когда ты влюбляешься в ее манеру речи, в ее глубокие карие и стальную уверенность в себе. Все это пленит так сильно, что сопротивляться совершенно не хочется. Алёна и не сопротивляется; старается облечь мысли в слова и не звучать совсем влюбленной идиоткой.

— Так вот, — продолжает, — я не планировала тебя целовать.

— Могу себе представить.

И опять это спокойствие, которое обволакивает пространство вокруг. Каждым звуком, который Лета произносит, она поддерживает ее, помогает расслабиться. Алёна вдруг вспоминает некогда проскочившую совершенно дурацкую мысль: что, если Лета способна читать мысли?

Приходится напомнить себе, что это невозможно. Будь она сколь угодно первоклассной ведьмой, но это абсолютно точно невозможно, иначе об этом писали бы в книгах. Говорили бы преподаватели. Подобный дар способен стать проклятием и положить начало новой войне; а войн и без того в истории достаточно.

— Я хотела бы извиниться. Дело в том…

Но Лета обрывает ее, улыбается чуть шире.

— Тебе не за что извиняться, — уверяет. — Мне даже понравилось.

Алёна старается не сбиваться с шага, тем более — не останавливается. С губ слетает непроизвольное:

— О…

И все, больше ничего. Она взгляд переводит с пола на лицо идущей рядом Леты. Ищет там хоть какой-то намек на шутку. Вот сейчас уголки ее губ расползутся еще шире, она засмеется — и Алёна тоже засмеется, хотя ей совсем не смешно, — а потом они спишут это на дурацкую шутку. И поцелуй станет дурацкой шуткой.

Ничего подобного не происходит.

— Еще увидимся, — говорит Лета и подмигивает.

Громкий звук разносится по коридорам, оповещая студентов о том, что занятия начинаются. Лета ускоряется, смешивается с толпой. Глупая улыбка прилипает к губам Алёны совсем непроизвольно, она стоит на месте, не сразу вспомнив, что вообще-то не только у всех вокруг, но и у нее занятие. За грудиной непередаваемая легкость, в голове никаких посторонних мыслей.

Если счастье и существует, то сейчас она счастлива. И не имеет значение, что в кабинет она заходит одной из последних. Димка машет, спихивает с соседнего стула свои вещи, уступая место подруге.

— А теперь, когда все уселись, можно и начать, — раздраженно заявляет преподавательница, до этого наблюдающая за студентами, облокотивший на кафедру. С кошачьей грацией разворачивается к доске, ее волосы переливаются от темно-серого к светло-серому и обратно, когда она лениво скашивает взгляд через плечо на первые парты, а потом берет в руки мел, не потянувшись за ним, а заставив ровный кусочек влететь себе прямо в раскрытую ладонь.

— Констатинна сегодня не в духе, — еле слышно шепчет Димка, и Алёна понимающе кивает.

Альбина Константиновна вообще редко бывает в духе, несмотря на довольной юный возраст. Говорят, ей где-то двадцать восемь или около того, но никто точно не знает. А еще говорят, будто она не природная ведьма, а выученная.

В такое Алёна не верит, ведь кто угодно скажет, что это просто байки для детей, не бывает выученных ведьм и ведьмаров (про последних, конечно, чаще сплетни расползаются, но это точно не с их способностями связано, а с положением в обществе). О том, что Альбина Константиновна якобы получила свою силу от старой умирающей ведьмы, ей рассказала конечно же Димка. Еще на втором курсе, когда никаким продвинутым владением пространством и не пахло. А уж верила ли в это сама Димка и верит ли сейчас — сказать трудно.

Иногда Алёне кажется, что Димка слишком доверчива и поверить может в любую ерунду, а в другие дни — что ей просто нравится обсуждать услышанное, а не анализировать и подвергать все сомнению.

— Выстрякова!

Собственная фамилия ударяет по барабанным перепонкам.

— Здесь, — непроизвольно отзывается Алёна.

— К доске, — командует Альбина Константиновна. — Будешь показывать нам новый материал.

Алёна взгляд на Димку скашивает, та поджимает губы и отрицательно мотает головой, мол, понятия не имею. Спорить бесполезно, да и проблемы во втором полугодии не нужны. Поэтому Алёна кивает и поднимается со стула.

Управление предметами никогда не было ее сильной стороной. И все же в табеле значится «хорошо» вот уже второй год, в четвертом полугодии тоже придется получить это «хорошо», но перед этим — невозможное. Доказать преподавательнице, что та не за красивые глаза нарисовала ей оценки.

Еще никогда час не тянулся так долго.

На каждую проваленную попытку Альбина Константиновна — слишком молодая и прогрессивная, чтобы студенты звали ее по имени-отчеству, отчего настаивающая, чтобы ее называли просто Альбиной — раздраженно фыркает, сложив руки на груди, и бросает презрительные взгляды.

Вряд ли ее методы кажутся директрисе сомнительными, потому что вопрос о ее увольнении и не стоял никогда, но Алёна чувствует себя и морально, и физически выжатой, когда ее отпускают сесть за парту и записать по пунктам все свои провалы, чтобы отработать дома.

— Ты молодец! — подбадривает Димка тихим шепотом.

У Алёны не хватает сил даже на то, чтобы выдохнуть банальное «спасибо». Молодцом она себя точно не ощущает. Так проходит первое занятие и точно такое же второе. К обеденному перерыву спать начинает хотеться просто ужасно. И тут дело даже не в том, что она слишком рано встала и почти что сбежала из дома. Управлять предметами в разы энергозатратнее, чем собирать ингредиенты для очередного отвара. Особенно, когда никаких особых склонностей к этому нет.

Димка, впрочем, тоже выглядит помятой — от