Закон навязанных обстоятельств - Юлия Ефимова

– Обещаю, – ответил Андрей и крепко поцеловал любимую.

Она плакала навзрыд, когда за ним закрылась дверь, да и он всю дорогу до станции вытирал тихие слезы. Они оба знали, оба понимали, что, скорее всего, не увидятся больше никогда.

– Будь проклята эта война, – Номина почти завыла в пустой гостиной у камина.

Андрей Североярский спешил навстречу армии Капеля, совсем забыв строгие инструкции Колчака.

Глава 17. Эрик

Блокнот 4, страница 55

Я совсем перестал писать в этом блокноте.

Время неумолимо бежит вперед, и я со своими способностями стал чувствовать себя сверхчеловеком. Недавно это привело к трагедии – я ошибся, и из-за этого погиб человек. Меня это вернуло на землю.

Надо учиться себя сдерживать и не говорить людям ничего.

Эрик, 2003 год

– А, это вы? – так недружелюбно встретил Эрика Андрей Андреевич в своем кабинете. – Простите, мне сейчас не до вас. Я только что целое утро потратил на то, что следователю всю свою жизнь рассказал, а приехав домой, повторил все то же оперативнику. У меня нет настроения разговаривать еще и с вами. Плюс ко всему, следствие считает, что эти открытки – дело рук брата моей второй жены, которого я и нашел убитым на собственном участке. Он зачем-то подбирался к нашей семье со всех сторон. Через мою дочь и его мать не получилось, и он стал это делать через сестру. Теперь вот у них только вопрос, кто его убил.

– А у них нет вопросов, зачем он подбирался к вам? – спросил Эрик.

– Что вы от меня хотите? – Аюшеев потер веки. – Я устал. Возможно, ваш приезд был ошибкой, и теперь, когда есть труп, полиция сама разберется.

– Ну, пока нас никто не отзывал обратно в Москву, мы поработаем, – сказал быстро Эрик и сам восхитился своим наглым тоном и подачей. Таким он себе нравился больше, чем той версией, которая вчера от растерянности уползла в комнату и сидела в темноте, как в детстве, вдруг не найдут. – Мы вам не подчиняемся, вы не забыли? Легенда про частных детективов, озвученная следователю, только для него и полиции, вы же знаете, что нас сюда послала контора, и мы будем работать, пока не найдем преступника, либо пока нас не отзовут. Вы, конечно, можете позвонить тому, кого вы просили о помощи, но не будете ли вы выглядеть слишком непостоянным? Сначала дайте детективов, потом заберите. Давайте не будем капризничать и поговорим.

– Говорите, – устало выдохнул Андрей Андреевич, и Эрик понял, что все правильно просчитал. Есть люди несгибаемые, ты на них давишь, а они лишь больше сопротивляются, а хозяин дома не такой, он поддается и сдается, пусть и не сразу, и это тот факт, что нужно занести в карточку черт характера, которая может много значить.

– Расскажите мне о своем отце, – спросил Эрик и понял, что Андрей Андреевич не ожидал такого вопроса.

– А при чем тут отец? Он точно не знал этого человека, – Аюшеев показал на окно, за которым все еще стоял разбитый снеговик.

– Давайте мы не будем терять время, про убитого все узнает полиция, а мне нужно разобраться с открытками, – напомнил Эрик с досадой. Он не любил тратить время на пустые разговоры.

– Так вы считаете, что это не связано? – удивился Андрей.

– Я считаю, что мне не хватает информации, вся ситуация вокруг вашей семьи многослойна и потому не линейна. Вас такой ответ устраивает? Нет? Ну тогда и не спрашивайте меня. Повторю вопрос: расскажите мне про отца и про свое детство.

– Ну что вам сказать… Отец был ребенком войны, и вырастила его бабка, так как родители, оба молодые люди, в сорок третьем ушли на фронт. Отца, бабкиного сына, призвали, а его жена ушла за ним добровольцем, оставив годовалого сына на свекровь. Оба так и не вернулись с войны, поэтому родителей своих он не помнил и особо про них не вспоминал. Для него семьей была его бабушка, вырастившая внука, вот о ней он мог много рассказывать. Любимая семейная легенда была о том, что она в двадцатом году полюбила белогвардейского офицера, который и был его дедом. Отец рассказывал, как точно она описывала его, с какой любовью. Его голубые глаза, пшеничные волосы и его безупречные манеры. Она внушала папе, что его дед был из благородных, и говорила, что надо помнить об этом и гордиться. Тихо, конечно, без огласки, но все же гордиться. Отец не очень в это верил, пока не родилась Иванна.

– Почему? – уточнил Эрик.

– У нас в семье все брацковатые, мы не чистокровные, конечно, буряты, гураны, как говорят здесь, но все же смуглые все, круглолицые. В нашей крови намешано уже немало, но блондинов с голубыми глазами у нас не было. Если только не считать мифического прадеда, которого никто, кроме прабабки, и не видел, поэтому, когда родилась Иванна, отец с ума сошел от счастья, ведь тогда получалось, что все то, о чем ему говорила его любимая бабушка, правда.

– Сколько у вашего отца детей?

– Трое. Я, Иванна и Роман, все от разных матерей.

– И все матери умерли? – Эрик чувствовал, что уже где-то рядом с той информацией, после которой сможет выстроить логическую цепочку событий.

– Что за глупости, на что вы намекаете? – скривился Андрей Андреевич. – Наш отец просто разводился со своими женами. В браке умерла только моя мать.

– Как именно?

– Она мыла окно, мы тогда еще жили не здесь, а в пятиэтажке на самом высоком этаже. Поскользнулась и выпала. Я этого не помню, мне было три года, об этом рассказывал отец. Он, вспоминая то событие, часто повторял, что после этого стал сильнее. Мать Романа умерла от болезни, когда тому было семнадцать, а мать Иванны вообще бросила отца с годовалой дочерью и укатила с каким-то военным на север. Иногда писала и звонила, но потом отцу пришло сообщение, что они с новым мужем погибли. Шли откуда-то пьяные и замерзли в сугробе. Так что никакой Синей Бороды, впрочем, как и у меня, наслушались уже местных сплетен. Город маленький, и тут одна радость – страсти пересказывать.

– Где сейчас Роман? – уточнил Эрик, хотя и знал ответ.

– Он умер, – ответил неохотно Андрей Андреевич.

– Когда?

– Давно, я точно не знаю, мы уже давно не общались на тот момент, но, когда отец умер, я решился все же позвонить брату и позвать на похороны. Трубку взяла женщина и сказала, что Романа