Закон навязанных обстоятельств - Юлия Ефимова

– Почему вы не общались? – Эрик продолжал бить в самую больную точку, потому как понимал, что за ней что-то кроется.

– Сначала отец запретил, – ответил Аюшеев, но, заметив настойчивый взгляд Эрика, продолжил: – Роман украл у отца деньги, тот проклял его и велел нам с Иванной с ним не разговаривать.

– Как это было, мне нужны подробности, – уперся Эрик. – Андрей Андреевич, почему я из вас должен вытаскивать слова клещами?

– Да причем это вообще здесь?! – вновь вскинулся Андрей, но тут же потух и продолжил: – Все прозаично. Так получилось, что у нас разница десять лет. Роману двадцать шесть, мне шестнадцать, а Иванне шесть. Девяносто первый год, и отец из треста столовых и ресторанов мягко перетекает в частный бизнес и, надо сказать, сразу же преуспевает в этом. У отца было врожденное чутье, которое в тот момент стало востребовано. Первое, что он купил, – вот этот дом, он обосновывал нам свой поступок тем, что во что бы то ни стало обещал это сделать своей бабушке. Дом был полуразрушен, но отец не жалел на ремонт и восстановление ни сил, ни денег, Роман ему очень помогал в этом, и под конец года мы вчетвером – папа, Рома, я и Иванна – переезжаем сюда. Дом стоит пустой, мебели практически нет, только сейф. Ну что поделаешь, – усмехнулся Андрей, – время такое было, сейф – самое главное. Так вот, в новогоднюю ночь отец открыл его, чтоб подарить нам подарки, а там пусто. Код от сейфа знали только папа и Рома. Более того, когда приехала полиция, деньги нашлись у того в машине. Отец дело замял, не стал подавать заявление, а брата выгнал в ту же ночь, прямо в новый год. Всё, это вся история.

– Брат как оправдывался? – спросил Эрик.

– Он не оправдывался, он был словно оскорблен и даже обижен на отца за то, что он мог на него подумать. Хотя, может быть, он показал хорошую актерскую игру, поэтому ему и сказать было нечего. Я был тогда шестнадцатилетним пацаном, и деньги, сейфы и так далее – во всё это меня не посвящали. После того случая я Романа никогда не видел. Это всё? Могу я отдохнуть?

– Еще вопрос, – спросил Эрик. – На карточках написано «игра началась», ходы, стихотворения. Это все очень похоже на игру-ходилку. Помните, раньше, до полного засилия компьютерных игр, такие были очень популярны. Вы в детстве ни во что похожее не играли?

– Нет, ни во что такое я не играл, – уверенно ответил Андрей Андреевич.

– И еще, дайте мне название фирмы, что ставила вам камеры, – попросил Эдик.

– Вот, пожалуйста, – он, полистав визитницу, протянул карточку. – Но всё это уже проверяет полиция, зачем вы переделываете ее работу? Хотя, – он махнул рукой, – все всё переделывают, потому что нет нормальных профессионалов. Даже эти установщики сначала сделали, потом приходили еще два раза переделывать и, как оказалось, до ума ничего не довели. Кстати, вы можете воспользоваться моей машиной, – Андрей Андреевич вручил Эрику ключи.

Он хотел воспротивиться и сказать, что не водит машину, но не стал. Наверняка водит Кай Юлий, так что пусть будут.

Глава 18. Юлий

Блокнот 4, страница 56

На меня очень сильно повлиял тот случай с гибелью студента. Никто не знает, что это по моей вине, и не узнают, но ведь я-то знаю.

Что делать? Пойти в полицию? Или промолчать?

Эрик, 2003 год

– Геннадий, родной! – Юлий расставил руки и пошел навстречу уже знакомому старлею. – Как же я соскучился!

Тот от неожиданности растерялся и тоже, раскинув руки, пошел навстречу.

– Наш главный, – говорил Юлий на ухо, крепко обнимая Геннадия, – сказал, что сегодня ты будешь нашим оракулом.

– Я не хочу, – как-то обреченно отозвался старлей.

– Надо, Гена, надо. На тебя сегодня возложена миссия, сам знаешь кем, – он наконец выпустил старлея из своих объятий и глазами указал на потолок. – Ты вот мне по вот этим трем точкам что можешь сказать?

– Магазин бытовой техники, ресторан, больница, – перечислил Гена, посмотрев на адреса.

– Умница, – похвалил его Юлий. – А теперь вспомни, пожалуйста, не было ли в этом месяце там каких-то происшествий?

– Ну я же давал тебе уже сводки, нет там ничего в этих местах, – сказал Гена довольно. – Ты читать умеешь или вас там только колдовать учат?

– Ты мне, Геннадий, прекрати тут ерничать, – сказал Юлий нарочито строго. – Твои хиханьки да хаханьки до добра-то не доведут, и не посмотрят, что я к тебе как к родному отношусь. Раз – и всё, нет больше Геннадия.

– В смысле? – опешил тот.

– В смысле в рядах доблестной полиции. Ты забыл, откуда за нас просили? Так что давай серьезно! Если там не происходило убийств, может, были несчастные случаи или вообще естественная смерть.

– А мне это откуда знать? В сводку они не попали, следственный комитет, скорее всего, если такие дела и были, проверку назначил для определения состава, так что это к ним.

– Мне туда нельзя, а вот у тебя там сватья-братья работают, и ты можешь для меня неофициально выяснить, – настаивал Юлий.

– А ты откуда знаешь? – спросил испуганно Гена.

– Что знаю? – не понял он.

– Ну, что у меня в следственном сват и брат работают…

Юлий сначала хотел ответить честно, что только предположил, потому что Зима – город маленький и все друг друга знают, а про свата и брата так его бабуля любит говорить, но вовремя себя остановил и сказал, сделав скучающий вид:

– Геннадий, сколько раз тебе повторять, я секретный отдел представляю, маги и экстрасенсы на службе Родине. Мы всё про тебя знаем, даже то, что у тебя сейчас близнец в ближнем доме вместе с Сатурном.

Он понимал, что заигрывается, но уже не мог остановиться.

– Ну так что, к свату или к брату? – спросил он немного опешившего старлея.

– К брату поеду, – серьезно сказал Гена. – Сват слишком большая шишка там, будет вопросы лишние задавать.

– Правильно, Геннадий, лишних вопросов нам не надо! – согласился с ним Юлий. – Я на связи, так что звони, как только новости будут. Листок с адресами и примерными датами я тебе оставляю.

Он уже выходил из кабинета, но не удержался и, повернувшись, таинственно произнес:

– О нашей секретной службе ни слова! Помни, мы всё видим!

В машине его ждала Нина.

– Ну что? – спросила она его нетерпеливо, сверкая своими какими-то неестественно зелеными глазами.

– Пока ничего, – развел руками